Алая нить лариса райт: Алая нить (слушать аудиокнигу бесплатно)
Читать книгу «Алая нить»📚 онлайн полностью — Лариса Райт
Выбрав дорогу, чтобы убежать от судьбы, именно там ее и встречаешь…
Китайская мудрость
В области, лежащей еще дальше к северу от земли скифов, как передают, нельзя ничего видеть, и туда невозможно проникнуть из-за летающих перьев. И действительно, земля и воздух там полны перьев, а это-то и мешает зрению.
Геродот
Часть 1
Перемены
1
За последние несколько дней это слово стало излюбленным у всех мексиканцев. «Аномалия» – неслось из радиоприемников, «аномалия» – возбужденно жестикулировали журналисты, «аномалия» – кричали газетчики, «аномалия» – ворчали продавцы чичаронов[1], «аномалия» – сетовали говорливые мамаши, спеша увести домой изумленных детишек, «аномалия» – ругались водители грузовиков…
Лола смотрит, как аномалия пушистыми комочками оседает на листья гванабано.
– Milagro![2]
Женщина дует на снежинки – и они тают, сползая по тонким пальцам длинными каплями. Вновь осевшие крупинки искрятся на руке влажным светом, у Лолы перехватывает дыхание. Сходство так очевидно! Маленькие лучистые звездочки блестят огнем, которым наполнены глаза благородного торо. Ветер вихрем кружит белые песчинки, превращая неторопливый снегопад в безумный пасодобль. Колкие бандерильи обрушиваются на Лолу тысячной армией и стекают по щекам лохмотьями растерзанной тряпки тореро.
«Истинные юкатанцы», – усмехается она и, не удержавшись, произносит вслух:
– Нити Нати Катан![3]
«Подождите! Не бегите! Остановитесь! Взгляните на аномалию! Уже через мгновение она подчеркнет все детали вашего города, по-новому обрисует контуры алькасара, наполнит дома ярким светом, сделает сказочными пейзажи Парка Столетия».
Лола любуется непогодой и видит перед собой только одну непреодолимую снежную силу – силу природной красоты. Лола не задумывается, что есть и другая сила.
Лола жила в Испании. Лола была матадором. Лола видела силу быка. Лола чувствовала на себе его тяжесть. Но Лола не знала ничего о силе тяжести снега. Той мощи, что, подобно пороховому заряду, заискрив от гула вертолета, порыва ветра, падения камня или человеческого шага, за доли секунды пронзает шипящими трещинами осевший пласт снежной доски и заставляет тяжеленные плиты на мгновение застыть в реверансе, а затем устремиться вниз в бешеном вихре смерти.
2
– Жизни нет, мама! Просто больше нет жизни!
Катарина отстраняется от матери и отворачивается. Она больше не сможет переварить ни грамма, ни крупинки, ни звука сочувствия. Еще миллиметр жалости, еще одна щепотка утешения – и она не выдержит. А главное, слова, которыми выстреливают в нее последние два дня все посвященные, как ни странно, не приносят абсолютно никакого облегчения.
«Горькая правда лучше, чем сладкая ложь». За пятнадцать лет Катарина сама столько раз повторяла это детям и Антонио. Неудивительно, что он предпочел поступить именно так: открыто и честно, глядя в глаза, прямо и откровенно. Жестоко! Мучительно! Бесчеловечно! Как же он сказал? Сначала она все время бубнила его слова. Не потому, что хотела запомнить, а потому что не могла забыть. И вот, пожалуйста: воспаленная память не выдержала, жаждет избавиться от смердящего мусора. Катарине кажется, что она насквозь пропиталась омерзительной вонью предательства, от которой никогда уже не сможет отмыться. Она пытается поскрести в голове невидимой мочалкой, но намыленные предложения выскальзывают из облаков пены и снова выстраиваются в стройные ряды текста, разрубившего ее жизнь на до и после.
«Не хочу тебя обманывать. Я встретил другую. Я ухожу». И, кажется, еще «извини» в конце. Этого она точно не помнит. Может, было и еще что-нибудь, просто больше Катарина ничего не слышала. Она не успела ничего – ни протянуть руки, ни издать звук – как осталась наедине с полупустым шкафом и нескончаемым списком «а как же», «почему» и «зачем».
«А как же вчерашний ужин? Почему ты так обрадовался своим любимым спагетти и зачем зажигал свечи? А как же все, что было потом? Зачем? Это было прощальное танго? Но почему? А как же прием в честь твоего нового проекта, на который ты собирался вести меня в четверг? Зачем подарил специально для этого новое платье? А как же отпуск, в который мы хотели выбраться на годовщину? Почему ты завалил весь столик в гостиной проспектами туристических бюро и зачем рассказывал, что Бали лучше Гоа, если даже не думал лететь туда, во всяком случае со мной? А как же твой приятель? Зачем ты приглашал его к нам через пару недель, если знал, что тебя здесь не будет? А как же твоя строгая итальянская мама, которую ты вспоминал всякий раз, когда я хотела позвать на день рождения кого-то из коллег-мужчин? Зачем ты говорил: «Мама приехала, она не поймет дружбы между мужчиной и женщиной?» Ах да. Я и забыла. С этой, не знаю, как ее там, ты не дружишь. Мама поймет. А как же математика Фреда? Ты же занимаешься с ним каждый вечер.
– Мама! Гляди!
Катарина смотрит в окно и машет рукой сыну, выдавливая улыбку. Фред повалил Барни на снег и катается по поляне в обнимку с лабрадором. Катарина подходит к двери, снимает с крючка ключи от машины, кивает матери:
– Поеду за Анитой. Посмотри за ним.
Ее миниатюрный «Поло» чихает, но заводится. Антонио собирался отвезти его в ремонт.
Катарина сидит в машине возле детского сада и разглядывает себя в зеркало. Вид, конечно, не блестящий: под глазами уже заметные мешки, блеклые губы, выцветшие ресницы, носогубные складки… Ну, в общем, складки они и есть складки. Конечно, если накраситься или сделать ботокс, то она еще о-го-го, но все же, как ни старайся, в сорок пять ты не будешь выглядеть на двадцать. А она старалась, даже очень старалась. И что теперь? Может, подать иск на всех производителей косметики разом? Не помогают, ребята, ваши лифтинги с пилингами. Жизнь рушится независимо от количества скляночек на твоем туалетном столике. Даже Антонио потешался над бесконечными тюбиками с антицеллюлитными кремами, увлажняющими маслами и вонючими скрабами, а она доказывала, что в обществе, где так нетерпимо относятся к женскому старению, у нее просто нет другого выхода, как пустить килограммы «чудодейственных» средств на праведную борьбу с морщинами.
– Ты в самом деле считаешь, что все это помогает? – спрашивал муж, скептически наблюдая за священным ритуалом намазываний и втираний.
– Конечно, я же врач!
Иногда она все же пыталась заговорить о пластике. Ничего такого серьезного – коррекция глаз, подтяжка бюста. Но тут возмущался Антонио:
– Как ты можешь! Ты же врач!
Катарина с отвращением захлопывает зеркало и говорит, напряженно глядя в лобовое стекло:
– Врач… Как давно это было.
– Мама!
Анита обиженно дергает снаружи ручку машины. Губки надуты, в глазах слезы. Катарина не только не вышла за ней, но даже не заметила приближения ребенка.
– Прости, котик! Залезай! Пристегнись. Едем домой. Знаешь, приехала бабушка.
– Лючия? – В глазах блестят искорки. Вместе с итальянской синьорой приезжает ежедневная пицца и божественный панеттоне[4]. В доме воцаряются запахи шафрана, тмина, корицы, дети ходят довольные, а Катарина почти забывает о том, что такое плита.
– Нет.
– «Только этого мне сейчас не хватало!» – Агнесса.
Анитка сдержанно кивает. Воспитание не позволяет ей выразить недовольство приездом другой бабушки, которая всегда привозит целый ворох замечаний и наставлений для внучки.
– Не кисни! – подбадривает Катарина ребенка, подбадривая на самом деле только себя.
3
Эту группу явно что-то отличало от остальных. И хотя Соня никогда не разбиралась в тонкостях человеческой психологии, искренняя заинтересованность посетителей не ускользнула от ее внимания. Русские, а это определенно были русские, разбрелись по залу, следуя указаниям аудиогидов. Обычные экскурсанты не задерживаются в зале надолго. Звуки «Лондонского трио» заставляют их спешить в следующий – к клавесинам композитора. Осмотр экспозиции занимает у рядовых туристов минут пятнадцать-двадцать – столько же, если не больше, они проводят в магазине у выхода, скупая подряд футболки, брелоки, магниты с изображением Моцарта и знаменитые на весь мир конфеты. Составители текста экскурсии отвели нотам и партитурам целых десять минут, но на деле мало кто дослушивает и до третьей.
Чаще ценители прекрасного опускают трубки, делают торопливый круг по комнате, скользя безразличным взглядом по черным точкам и палочкам, не задумываясь о том, что им представилась уникальная возможность – разглядеть подлинные части музыкального организма.
Соня привыкла стоять одна у лежащих под стеклом нотных альбомов. Никто не обращает на нее внимания, не мешает читать мелодии и еле слышно напевать их. Если случайный свидетель и бросает изумленный взгляд на что-то бормочущую девушку, она этого не видит. Она вообще редко отрывает глаза от нот. Но сейчас она кожей чувствует чужое присутствие. Текст на пленке давно закончился, но ни один из десяти человек не вышел из зала. Передвигаются от одного экспоната к другому, делают второй, третий круг, косятся на Соню. «Ждут, когда я отойду», – понимает она и делает шаг в сторону, освобождая место.
– Семьдесят девятый или восьмидесятый, – уверенно говорит своему спутнику миниатюрная блондинка.
– Позже. – Мужчина вглядывается в отрывок из «Свадьбы Фигаро».
– Я точно помню, что позже.
– Я не так давно защищалась.
– Это не значит, что ты помнишь лучше.
– У меня «отлично» по истории музыки!
– У меня тоже не «два».
– А я говорю, восьмидесятый.
– Позже.
– Нет.
– Да.
– Не позже! – Блондинка оттопыривает губку и слегка топает каблучком.
– Позже! – Мужчина краснеет, надувается, становится похожим на кипящий чайник. Соне уже мерещатся колечки пара, вздымающиеся из его ушей, и она не выдерживает:
– Позже.
Две пары глаз устремляются к ней; в одних – недоверие, в других – торжество.
– Откуда вы знаете? – В голосе женщины еще больше сомнения, чем во взгляде.
– Знаю.
– И все же.
– Просто помню.
– Я тоже помню. Вы музыкант?
– Нет, но…
– А мы музыканты, так что разберемся сами.
– Наташа! – Мужчина явно огорчен нелюбезностью своей спутницы, но та уже покидает зал с видом оскорбленного достоинства. – Извините. – Он неловко улыбается Соне.
– Ничего. «Свадьба Фигаро» – после 1781-го. Это абсолютно точно.
– Спасибо.
– Не за что. Это так же верно, как то, что вы играете на трубе, а ваша… – Соня неторопливо подбирает слово, – коллега – на скрипке.
Молчаливое недоумение определенно требует объяснений от «ясновидящей».
– У вас собранная амбушюра[5] и цепкие губы, а у дамы несколько скован подбородок, будто она что-то зажимает.
– И вы продолжаете утверждать, что вы не музыкант? – слегка кокетливо спрашивает собеседник, подтверждая правоту незнакомки.
– Я не музыкант.
Соня теряет интерес к разговору и возвращается к своему стеклу. Трубач удаляется на поиски скрипачки, за ним неспешно выплывают из зала и остальные.
«Оркестранты, – думает Соня. – Кто же еще, кроме профессионалов, станет так пристально разглядывать закорючки на пожелтевшей бумаге? Кому это интересно? Пожалуй, только ей».
Ну так она и есть профессионал, каких мало. Ее задача – подмечать детали, ускользающие от взгляда простых смертных.
Творческая биография Моцарта вовсе не ее конек. Только вот до переезда в Вену композитор отчего-то не ставил завитков в прописной «d», когда царапал пояснения на партитурах, а потом начал. Зачем? Почему? Неизвестно, да и неважно. Главное очевидно: хвостики у буквы появились после 1781-го. На альбомном листе перед Соней – целых три таких знака, значит, и сомнений во времени написания «Свадьбы Фигаро» быть не может.
Девушка смотрит на «Tissue» пятилетней давности. Пожалуй, на сегодня хватит. Глаза устали от напряженного разглядывания, кладовые памяти забиты диезами, бемолями и ключами. Да и музей скоро закроется. Ничего не случится, если она уйдет чуть раньше. Спешка и перенапряжение могут все испортить, так что Соня просто обязана позволить себе передышку. Она опускает руку в карман пальто и любовно поглаживает две монетки. Три евро уже несколько месяцев кочуют из одной одежды в другую. Три евро – это настоящая роскошь, богатство и беззаботность. Три евро – это просто чашечка кофе в австрийском кафе. Три евро – это отголоски прошлой жизни. Три евро – это мечта. Соня вертит пальцами железные кругляшки и ощущает себя хозяйкой целого мира. Только она сама решает, когда сделать явью волшебный сон. Почему бы не сейчас? Она решительно выходит из музея и направляется к ближайшей забегаловке. Манящий запах кофе уже щекочет ей ноздри, язык, кажется, слизывает с губ вкусные горьковатые капельки.
Телефон звонит в ту секунду, когда ее рука уже протянута к ручке входной двери. На дисплее – знакомый номер, отвечать не хочется, цель звонка очевидна. О кофе можно забыть.
– Опять? – тянет Соня в трубку упавшим голосом.
– Пожалуйста, милая, это в последний раз.
– Когда?
– Через полчаса успеешь?
– Куда?
– В Хоэнзальцбург[6].
– Ладно.
– Спасибо. Не расстраивайся так сильно. Может, я и сорвала тебе важные планы, зато принесла в копилку сто евро.
– Сто три, – мрачно констатирует Соня.
Теперь она располагает лишними десятью минутами.
От дома-музея Моцарта на Макартплатц до фуникулера, у которого ее будет ждать группа туристов – не дольше двадцати минут пешком. Но пить кофе в спешке не хочется. Исполнение мечты опять откладывается. Соня останавливается на мосту. Зальцах, в отличие от девушки, торопится, суетится, гонит течением чаек. Река с характером. Здесь на равнине она уже не так строптива, как у своих истоков на горных склонах, но все такая же яркая, неоднозначная. Река похожа и не похожа на Соню. Состоит из двух ледниковых ручейков, но никогда не замерзает, а Соня каждой клеточкой чувствует невидимую холодную ровную корку, сковавшую ее плоть. В горной части Зальцаха – четыре водопада с замысловатыми названиями, Соня пока открыла в себе только два – ненависти и отчаяния, в наименовании которых нет ничего непонятного. В черте города река широкая, судоходная. Соня – узкая, каменистая, непроходимая. «Зальц» в переводе с немецкого «соль». Важная вещь, очень ценная. Уж сколько классиков доказывали незаменимость этой специи.
Сонино имя означает «мудрость», качество тоже небесполезное. Да только кто сказал, что мудрецам жить на свете проще?
«Алая нить» читать онлайн книгу автора Лариса Райт на MyBook.ru
Удивительно, как ещё на эту книгу здесь нет рецензий. И мне придётся быть первопроходцем,ух.
Скажу сразу: эту книгу я не покупала, а получила на ММКВЯ в качестве подарка. Однако обложка у моей книги куда более симпатичная, чем показана здесь. На нежно-голубом фоне находится фрагмент картины Ирины и Валерия Нагий «Смирение».
Аннотация к книге довольно необычная, отличная от других современных аннотаций где нас просто всячески стараются заманить к прочтению. Здесь же всё так неторопливо да и самом повествование идёт медленно,размеренно. Но эта медлительность нисколько не напрягает, а даже наоборот вызывает интерес следить, что же будет дальше.
Первые страниц 180 нет никакого ощущения, что наши героини как-то встретятся, но ведь когда-то же это должно случиться, и все ниточки ведут нас от одного места к другому, от одной судьбы к другой.
Что мне нравится в книге, так это то,что во всё это верится. Ну,практически во всё. Здесь так просто и ясно всё, что ещё раз восхищаешься,как все судьбы человеческие переплетаются и в какие-то моменты завязываются узелки. В нужное время и в нуном месте сталкиваются люди, шагающие по разным тропинкам, но ищущие свою дорогу, свой путь к ней.
Наверное из-за такой неторопливости повествования я и книгу читала неделю. Когда-то меня хватало лишь на 20 страничек, когда-то я читала гораздо больше. И я не считаю,что эту книгу нужно заглатывать, вовсе нет. Наоборот,задумайтесь, какие ниточки идут от вас и идут к вам. Знаете же древнекитайский миф о красной нити, которую боги привязали к каждому человеку и прикрепили её к телам тех, с кем мы должны соприкоснуться. Нить может растягиваться или сжиматься, но не рвётся.
И я задумалась, а сколько в моей жизни было людей, с которыми я когда-то сталкивалась случайно, а потом они вновь появлялись в моей жизни или жизни дорогих мне людей? Как всё это тонко и при этом нерушимо.
И Лариса Райс(псевдоним или же нет?) рассказывает историю трёх женщин — матадорки, хирурга и каллиграфа. У каждого своя судьба, и эти судьбы интересны тем, что такие могут быть у многих людей. Жена,брошенная мужем, который предпочёл другую после стольких лет совместной жизни; девушка, разлучившая отца с дочерью; человек, тяжело переживающий невсесильность хирургии и свою неспособность воскрешать всех, попавших под нож. Распавшиеся семьи, женщины, пытающиеся начать жизнь с чистого листа, но пока от старого остаются одни обломки ,а на горизонте новой жизни пока ничего не происходит, то так и тянет к этим обломкам и руинам, потому что они хотя бы есть и прошлое можно пережить, а это смутное «светлое будущее» неизвестно ещё когда наступит.
Когда я читала эту книгу, у меня было ощущение того, что я читаю чей-то личный дневник или дальний знакомый рассказывает о том, что с ним случилось с момента нашего последнего разговора.
Также в «Алой нити» много информации, которая посвящена какому-то искусству: термины письма, приспособления матадора, болезни простых смертных, и это позволяет узнать что-то новое, не только пополнить свои знания и словарный запас, но и чуточку стать ближе к одному из этих ремёсел.
Но есть один момент, который мне очень понравился и заметно выделил эту книгу среди всех прочих — это сама нить повествования. Не знаю, как это правильно называется, но вот такие противоположные перескоки. И все главы идут по такому принципу: слова, которыми закончилась одна глава, будут полностью противоположны тем словам, с которых начнётся новая глава. И это просто потрясающе. Именно в эти моменты я получала большее удовольствие, потому что всё это так лаконично нанизывается на нить повествования, что так и хочется сказать: «идеально».
Девушка, написавшая эту книгу, по образованию филолог, посетила много стран и это отражается в самом тексте. Читать эту книгу или нет, решайте сами. Она не перевернёт ваше сознание и не пробудит к какому то действу, она просто расскажет о судьбе разных людей, соединённых алой нитью, покажет жизнь такой, какой она есть и заставит задуматься о ваших алых нитях.
Алая нить — Лариса Райт — читать книгу онлайн, на iPhone, iPad и Android
Удивительно, как ещё на эту книгу здесь нет рецензий.
И мне придётся быть первопроходцем,ух.
Скажу сразу: эту книгу я не покупала, а получила на ММКВЯ в качестве подарка. Однако обложка у моей книги куда более симпатичная, чем показана здесь. На нежно-голубом фоне находится фрагмент картины Ирины и Валерия Нагий «Смирение».
Аннотация к книге довольно необычная, отличная от других современных аннотаций где нас просто всячески стараются заманить к прочтению. Здесь же всё так неторопливо да и самом повествование идёт медленно,размеренно. Но эта медлительность нисколько не напрягает, а даже наоборот вызывает интерес следить, что же будет дальше.
Первые страниц 180 нет никакого ощущения, что наши героини как-то встретятся, но ведь когда-то же это должно случиться, и все ниточки ведут нас от одного места к другому, от одной судьбы к другой.
Что мне нравится в книге, так это то,что во всё это верится. Ну,практически во всё. Здесь так просто и ясно всё, что ещё раз восхищаешься,как все судьбы человеческие переплетаются и в какие-то моменты завязываются узелки.
В нужное время и в нуном месте сталкиваются люди, шагающие по разным тропинкам, но ищущие свою дорогу, свой путь к ней.
Наверное из-за такой неторопливости повествования я и книгу читала неделю. Когда-то меня хватало лишь на 20 страничек, когда-то я читала гораздо больше. И я не считаю,что эту книгу нужно заглатывать, вовсе нет. Наоборот,задумайтесь, какие ниточки идут от вас и идут к вам. Знаете же древнекитайский миф о красной нити, которую боги привязали к каждому человеку и прикрепили её к телам тех, с кем мы должны соприкоснуться. Нить может растягиваться или сжиматься, но не рвётся.
И я задумалась, а сколько в моей жизни было людей, с которыми я когда-то сталкивалась случайно, а потом они вновь появлялись в моей жизни или жизни дорогих мне людей? Как всё это тонко и при этом нерушимо.
И Лариса Райс(псевдоним или же нет?) рассказывает историю трёх женщин — матадорки, хирурга и каллиграфа. У каждого своя судьба, и эти судьбы интересны тем, что такие могут быть у многих людей.
Жена,брошенная мужем, который предпочёл другую после стольких лет совместной жизни; девушка, разлучившая отца с дочерью; человек, тяжело переживающий невсесильность хирургии и свою неспособность воскрешать всех, попавших под нож. Распавшиеся семьи, женщины, пытающиеся начать жизнь с чистого листа, но пока от старого остаются одни обломки ,а на горизонте новой жизни пока ничего не происходит, то так и тянет к этим обломкам и руинам, потому что они хотя бы есть и прошлое можно пережить, а это смутное «светлое будущее» неизвестно ещё когда наступит.
Когда я читала эту книгу, у меня было ощущение того, что я читаю чей-то личный дневник или дальний знакомый рассказывает о том, что с ним случилось с момента нашего последнего разговора.
Также в «Алой нити» много информации, которая посвящена какому-то искусству: термины письма, приспособления матадора, болезни простых смертных, и это позволяет узнать что-то новое, не только пополнить свои знания и словарный запас, но и чуточку стать ближе к одному из этих ремёсел.
Но есть один момент, который мне очень понравился и заметно выделил эту книгу среди всех прочих — это сама нить повествования. Не знаю, как это правильно называется, но вот такие противоположные перескоки. И все главы идут по такому принципу: слова, которыми закончилась одна глава, будут полностью противоположны тем словам, с которых начнётся новая глава. И это просто потрясающе. Именно в эти моменты я получала большее удовольствие, потому что всё это так лаконично нанизывается на нить повествования, что так и хочется сказать: «идеально».
Девушка, написавшая эту книгу, по образованию филолог, посетила много стран и это отражается в самом тексте. Читать эту книгу или нет, решайте сами. Она не перевернёт ваше сознание и не пробудит к какому то действу, она просто расскажет о судьбе разных людей, соединённых алой нитью, покажет жизнь такой, какой она есть и заставит задуматься о ваших алых нитях.
Лариса Райт. Алая нить
1
За последние несколько дней это слово стало излюбленным у всех мексиканцев.
«Аномалия» – неслось из радиоприемников, «аномалия» – возбужденно жестикулировали журналисты, «аномалия» – кричали газетчики, «аномалия» – ворчали продавцы чичаронов[1], «аномалия» – сетовали говорливые мамаши, спеша увести домой изумленных детишек, «аномалия» – ругались водители грузовиков…Лола смотрит, как аномалия пушистыми комочками оседает на листья гванабано. Лоле тридцать пять, и это первый снег в ее жизни. Она ловит мягкие хлопья, разглядывает причудливые узоры на мокрой ладошке и искренне радуется:
– Milagro![2]
Женщина дует на снежинки – и они тают, сползая по тонким пальцам длинными каплями. Вновь осевшие крупинки искрятся на руке влажным светом, у Лолы перехватывает дыхание. Сходство так очевидно! Маленькие лучистые звездочки блестят огнем, которым наполнены глаза благородного торо. Ветер вихрем кружит белые песчинки, превращая неторопливый снегопад в безумный пасодобль. Колкие бандерильи обрушиваются на Лолу тысячной армией и стекают по щекам лохмотьями растерзанной тряпки тореро.
Лола смотрит на поседевшие крыши двухэтажной Мериды, на пустеющий Пасео де Монтехо, на суетливых тровадоров, торопливо зачехляющих свои гитары.
«Истинные юкатанцы», – усмехается она и, не удержавшись, произносит вслух:
– Нити Нати Катан![3]
«Подождите! Не бегите! Остановитесь! Взгляните на аномалию! Уже через мгновение она подчеркнет все детали вашего города, по-новому обрисует контуры алькасара, наполнит дома ярким светом, сделает сказочными пейзажи Парка Столетия».
Лола любуется непогодой и видит перед собой только одну непреодолимую снежную силу – силу природной красоты. Лола не задумывается, что есть и другая сила.
Лола жила в Испании. Лола была матадором. Лола видела силу быка. Лола чувствовала на себе его тяжесть. Но Лола не знала ничего о силе тяжести снега. Той мощи, что, подобно пороховому заряду, заискрив от гула вертолета, порыва ветра, падения камня или человеческого шага, за доли секунды пронзает шипящими трещинами осевший пласт снежной доски и заставляет тяжеленные плиты на мгновение застыть в реверансе, а затем устремиться вниз в бешеном вихре смерти.
2
– Жизни нет, мама! Просто больше нет жизни!Катарина отстраняется от матери и отворачивается. Она больше не сможет переварить ни грамма, ни крупинки, ни звука сочувствия. Еще миллиметр жалости, еще одна щепотка утешения – и она не выдержит. А главное, слова, которыми выстреливают в нее последние два дня все посвященные, как ни странно, не приносят абсолютно никакого облегчения.
«Горькая правда лучше, чем сладкая ложь». За пятнадцать лет Катарина сама столько раз повторяла это детям и Антонио. Неудивительно, что он предпочел поступить именно так: открыто и честно, глядя в глаза, прямо и откровенно. Жестоко! Мучительно! Бесчеловечно! Как же он сказал? Сначала она все время бубнила его слова. Не потому, что хотела запомнить, а потому что не могла забыть. И вот, пожалуйста: воспаленная память не выдержала, жаждет избавиться от смердящего мусора. Катарине кажется, что она насквозь пропиталась омерзительной вонью предательства, от которой никогда уже не сможет отмыться.
Она пытается поскрести в голове невидимой мочалкой, но намыленные предложения выскальзывают из облаков пены и снова выстраиваются в стройные ряды текста, разрубившего ее жизнь на до и после.«Не хочу тебя обманывать. Я встретил другую. Я ухожу». И, кажется, еще «извини» в конце. Этого она точно не помнит. Может, было и еще что-нибудь, просто больше Катарина ничего не слышала. Она не успела ничего – ни протянуть руки, ни издать звук – как осталась наедине с полупустым шкафом и нескончаемым списком «а как же», «почему» и «зачем».
«А как же вчерашний ужин? Почему ты так обрадовался своим любимым спагетти и зачем зажигал свечи? А как же все, что было потом? Зачем? Это было прощальное танго? Но почему? А как же прием в честь твоего нового проекта, на который ты собирался вести меня в четверг? Зачем подарил специально для этого новое платье? А как же отпуск, в который мы хотели выбраться на годовщину? Почему ты завалил весь столик в гостиной проспектами туристических бюро и зачем рассказывал, что Бали лучше Гоа, если даже не думал лететь туда, во всяком случае со мной? А как же твой приятель? Зачем ты приглашал его к нам через пару недель, если знал, что тебя здесь не будет? А как же твоя строгая итальянская мама, которую ты вспоминал всякий раз, когда я хотела позвать на день рождения кого-то из коллег-мужчин? Зачем ты говорил: «Мама приехала, она не поймет дружбы между мужчиной и женщиной?» Ах да.
Я и забыла. С этой, не знаю, как ее там, ты не дружишь. Мама поймет. А как же математика Фреда? Ты же занимаешься с ним каждый вечер. Я ничего не понимаю в формулах. А как же Анита? Ты ее купаешь по воскресеньям. Я пыталась пару раз, но, ты же знаешь, она кричит, что мама все делает не так. А как же новый телевизор с плоским экраном? Мы ведь хотели наконец выбрать его в выходные. Зачем ты освободил место и всем хвастался, что очень скоро у тебя будет домашний кинотеатр? Хотя, может, он и будет… У тебя. А как же Барни? Мне не по силам удержать его, если во время прогулки пес захочет порезвиться на соседском газоне. Так как же вчерашняя ночь? А все пятнадцать лет, Антонио? А как же я? Почему ты разлюбил меня? Зачем ушел? А как же я буду жить без тебя? Почему? Зачем?»– Мама! Гляди!
Катарина смотрит в окно и машет рукой сыну, выдавливая улыбку. Фред повалил Барни на снег и катается по поляне в обнимку с лабрадором. Катарина подходит к двери, снимает с крючка ключи от машины, кивает матери:
– Поеду за Анитой.
Посмотри за ним.Ее миниатюрный «Поло» чихает, но заводится. Антонио собирался отвезти его в ремонт. Теперь придется самой, а она даже не помнит, где эта чертова мастерская. Машинами всегда занимался муж. Он вообще много чем занимался: разжигал камин и выбирал вино к ужину, знал, когда пришло время вычистить канализацию или поменять черепицу на крыше, брал и гасил кредиты, поил Аниту микстурой от температуры, летом стриг зеленый газон, а зимой расчищал его от сугробов. А еще он любил Катарину. Целую вечность. Или меньше? Когда все изменилось? Позавчера? Месяц назад? Год? Или их брак был обречен с самого начала, когда Антонио рванул за ней из Генуи в Инсбрук, оставив не самую плохую работу, практически подписанный брачный контракт и бьющихся в истерике родителей. Помнится, тогда счастье Катарины не могли омрачить даже невольные мысли о брошенной итальянке. «Я ее даже не знаю и ни в чем не виновата», – так она говорила себе. Что же, теперь то же самое может сказать и его новая избранница.
А дети? Что дети? Она же их даже не знает. Родит ему других. Интересно, она моложе? Наверняка! Зачем менять одну сорокапятилетнюю тетку на другую, если первая кормит, обстирывает, обглаживает и не брюзжит при этом? Нет смысла. А вот взять вместо потускневшей, потертой, утратившей былой лоск и ходовые качества лошадки новую, усовершенствованную, с округлым бампером и сияющими фарами – это по-мужски. Разве можно удержаться от искушения заглянуть под такой капот, если то, как заводится и работает старый, ты уже выучил наизусть?»Катарина сидит в машине возле детского сада и разглядывает себя в зеркало. Вид, конечно, не блестящий: под глазами уже заметные мешки, блеклые губы, выцветшие ресницы, носогубные складки… Ну, в общем, складки они и есть складки. Конечно, если накраситься или сделать ботокс, то она еще о-го-го, но все же, как ни старайся, в сорок пять ты не будешь выглядеть на двадцать. А она старалась, даже очень старалась. И что теперь? Может, подать иск на всех производителей косметики разом? Не помогают, ребята, ваши лифтинги с пилингами.
Жизнь рушится независимо от количества скляночек на твоем туалетном столике. Даже Антонио потешался над бесконечными тюбиками с антицеллюлитными кремами, увлажняющими маслами и вонючими скрабами, а она доказывала, что в обществе, где так нетерпимо относятся к женскому старению, у нее просто нет другого выхода, как пустить килограммы «чудодейственных» средств на праведную борьбу с морщинами.– Ты в самом деле считаешь, что все это помогает? – спрашивал муж, скептически наблюдая за священным ритуалом намазываний и втираний.
– Конечно, я же врач!
Иногда она все же пыталась заговорить о пластике. Ничего такого серьезного – коррекция глаз, подтяжка бюста. Но тут возмущался Антонио:
– Как ты можешь! Ты же врач!
Катарина с отвращением захлопывает зеркало и говорит, напряженно глядя в лобовое стекло:
– Врач… Как давно это было.
– Мама!
Анита обиженно дергает снаружи ручку машины. Губки надуты, в глазах слезы. Катарина не только не вышла за ней, но даже не заметила приближения ребенка.
– Прости, котик! Залезай! Пристегнись. Едем домой. Знаешь, приехала бабушка.
– Лючия? – В глазах блестят искорки. Вместе с итальянской синьорой приезжает ежедневная пицца и божественный панеттоне[4]. В доме воцаряются запахи шафрана, тмина, корицы, дети ходят довольные, а Катарина почти забывает о том, что такое плита.
– Нет. – «Только этого мне сейчас не хватало!» – Агнесса.
Анитка сдержанно кивает. Воспитание не позволяет ей выразить недовольство приездом другой бабушки, которая всегда привозит целый ворох замечаний и наставлений для внучки.
– Не кисни! – подбадривает Катарина ребенка, подбадривая на самом деле только себя.
3
Эту группу явно что-то отличало от остальных. И хотя Соня никогда не разбиралась в тонкостях человеческой психологии, искренняя заинтересованность посетителей не ускользнула от ее внимания. Русские, а это определенно были русские, разбрелись по залу, следуя указаниям аудиогидов.
Обычные экскурсанты не задерживаются в зале надолго. Звуки «Лондонского трио» заставляют их спешить в следующий – к клавесинам композитора. Осмотр экспозиции занимает у рядовых туристов минут пятнадцать-двадцать – столько же, если не больше, они проводят в магазине у выхода, скупая подряд футболки, брелоки, магниты с изображением Моцарта и знаменитые на весь мир конфеты. Составители текста экскурсии отвели нотам и партитурам целых десять минут, но на деле мало кто дослушивает и до третьей. Чаще ценители прекрасного опускают трубки, делают торопливый круг по комнате, скользя безразличным взглядом по черным точкам и палочкам, не задумываясь о том, что им представилась уникальная возможность – разглядеть подлинные части музыкального организма.Соня привыкла стоять одна у лежащих под стеклом нотных альбомов. Никто не обращает на нее внимания, не мешает читать мелодии и еле слышно напевать их. Если случайный свидетель и бросает изумленный взгляд на что-то бормочущую девушку, она этого не видит.
Она вообще редко отрывает глаза от нот. Но сейчас она кожей чувствует чужое присутствие. Текст на пленке давно закончился, но ни один из десяти человек не вышел из зала. Передвигаются от одного экспоната к другому, делают второй, третий круг, косятся на Соню. «Ждут, когда я отойду», – понимает она и делает шаг в сторону, освобождая место.– Семьдесят девятый или восьмидесятый, – уверенно говорит своему спутнику миниатюрная блондинка.
– Позже. – Мужчина вглядывается в отрывок из «Свадьбы Фигаро». – Я точно помню, что позже.
– Я не так давно защищалась.
– Это не значит, что ты помнишь лучше.
– У меня «отлично» по истории музыки!
– У меня тоже не «два».
– А я говорю, восьмидесятый.
– Позже.
– Нет.
– Да.
– Не позже! – Блондинка оттопыривает губку и слегка топает каблучком.
– Позже! – Мужчина краснеет, надувается, становится похожим на кипящий чайник. Соне уже мерещатся колечки пара, вздымающиеся из его ушей, и она не выдерживает:
– Позже.
Две пары глаз устремляются к ней; в одних – недоверие, в других – торжество.
– Откуда вы знаете? – В голосе женщины еще больше сомнения, чем во взгляде.
– Знаю.
– И все же.
– Просто помню.
– Я тоже помню. Вы музыкант?
– Нет, но…
– А мы музыканты, так что разберемся сами.
– Наташа! – Мужчина явно огорчен нелюбезностью своей спутницы, но та уже покидает зал с видом оскорбленного достоинства. – Извините. – Он неловко улыбается Соне.
– Ничего. «Свадьба Фигаро» – после 1781-го. Это абсолютно точно.
– Спасибо.
– Не за что. Это так же верно, как то, что вы играете на трубе, а ваша… – Соня неторопливо подбирает слово, – коллега – на скрипке.
Молчаливое недоумение определенно требует объяснений от «ясновидящей».
– У вас собранная амбушюра[5] и цепкие губы, а у дамы несколько скован подбородок, будто она что-то зажимает.
– И вы продолжаете утверждать, что вы не музыкант? – слегка кокетливо спрашивает собеседник, подтверждая правоту незнакомки.
– Я не музыкант.
Соня теряет интерес к разговору и возвращается к своему стеклу. Трубач удаляется на поиски скрипачки, за ним неспешно выплывают из зала и остальные.
«Оркестранты, – думает Соня. – Кто же еще, кроме профессионалов, станет так пристально разглядывать закорючки на пожелтевшей бумаге? Кому это интересно? Пожалуй, только ей».
Ну так она и есть профессионал, каких мало. Ее задача – подмечать детали, ускользающие от взгляда простых смертных. Творческая биография Моцарта вовсе не ее конек. Только вот до переезда в Вену композитор отчего-то не ставил завитков в прописной «d», когда царапал пояснения на партитурах, а потом начал. Зачем? Почему? Неизвестно, да и неважно. Главное очевидно: хвостики у буквы появились после 1781-го. На альбомном листе перед Соней – целых три таких знака, значит, и сомнений во времени написания «Свадьбы Фигаро» быть не может.
Девушка смотрит на «Tissue» пятилетней давности. Пожалуй, на сегодня хватит. Глаза устали от напряженного разглядывания, кладовые памяти забиты диезами, бемолями и ключами.
Да и музей скоро закроется. Ничего не случится, если она уйдет чуть раньше. Спешка и перенапряжение могут все испортить, так что Соня просто обязана позволить себе передышку. Она опускает руку в карман пальто и любовно поглаживает две монетки. Три евро уже несколько месяцев кочуют из одной одежды в другую. Три евро – это настоящая роскошь, богатство и беззаботность. Три евро – это просто чашечка кофе в австрийском кафе. Три евро – это отголоски прошлой жизни. Три евро – это мечта. Соня вертит пальцами железные кругляшки и ощущает себя хозяйкой целого мира. Только она сама решает, когда сделать явью волшебный сон. Почему бы не сейчас? Она решительно выходит из музея и направляется к ближайшей забегаловке. Манящий запах кофе уже щекочет ей ноздри, язык, кажется, слизывает с губ вкусные горьковатые капельки.Телефон звонит в ту секунду, когда ее рука уже протянута к ручке входной двери. На дисплее – знакомый номер, отвечать не хочется, цель звонка очевидна. О кофе можно забыть.
– Опять? – тянет Соня в трубку упавшим голосом.
– Пожалуйста, милая, это в последний раз.
– Когда?
– Через полчаса успеешь?
– Куда?
– В Хоэнзальцбург[6].
– Ладно.
– Спасибо. Не расстраивайся так сильно. Может, я и сорвала тебе важные планы, зато принесла в копилку сто евро.
– Сто три, – мрачно констатирует Соня.
Теперь она располагает лишними десятью минутами. От дома-музея Моцарта на Макартплатц до фуникулера, у которого ее будет ждать группа туристов – не дольше двадцати минут пешком. Но пить кофе в спешке не хочется. Исполнение мечты опять откладывается. Соня останавливается на мосту. Зальцах, в отличие от девушки, торопится, суетится, гонит течением чаек. Река с характером. Здесь на равнине она уже не так строптива, как у своих истоков на горных склонах, но все такая же яркая, неоднозначная. Река похожа и не похожа на Соню. Состоит из двух ледниковых ручейков, но никогда не замерзает, а Соня каждой клеточкой чувствует невидимую холодную ровную корку, сковавшую ее плоть.
В горной части Зальцаха – четыре водопада с замысловатыми названиями, Соня пока открыла в себе только два – ненависти и отчаяния, в наименовании которых нет ничего непонятного. В черте города река широкая, судоходная. Соня – узкая, каменистая, непроходимая. «Зальц» в переводе с немецкого «соль». Важная вещь, очень ценная. Уж сколько классиков доказывали незаменимость этой специи. Сонино имя означает «мудрость», качество тоже небесполезное. Да только кто сказал, что мудрецам жить на свете проще?
4
«Сложнее, это гораздо сложнее». Лола зажмуривается от страха, и ее тут же настигает рассерженный окрик Хосе:– Сколько можно, Лола! В чем дело?!
Темные испуганные глаза широко распахиваются, она напряженно смотрит в мигающее красным огнем око камеры. Лола сокрушенно мотает головой и отводит взгляд, чуть слышно спрашивает:
– Я боюсь?
– Похоже на то. – Хосе старательно меняет гнев на милость, но от женщины не ускользает напряжение в его голосе.
Лола еще раз зажмуривается, встряхивает иссиня-черным длинным хвостом и с вызовом заявляет:
– Я боюсь!
– Dios mio![7] Это просто смешно!
– Не вижу ничего смешного!
– Долорес Ривера боится!
– Да! Ну и что?
– Держите меня! Женщина, заколовшая кучу не самых хилых быков, страшится наступающего объектива.
– Не вижу связи. – Лола грубо обрывает оператора, но тот и не думает отступать.
– Да ты храбрее льва, mujer![8] Что за россказни?
Вместо ответа Лола шуршит лежащими перед ней бумажками с новостными подводками, перекладывает листочки с места на место и всем своим видом показывает, что разговор окончен.
– Это тупик, Лола! – Хосе растерянно пытается подобраться с другой стороны.
Женщина равнодушно пожимает плечами.
– Ты собираешься покинуть поле боя без битвы?
Молчание. Нашел чем испугать. Страшно только в первый раз. Из одного цирка она уже сбежала. Почему бы не сбежать из другого?
– Слушай, Долорес, твои фотографии развешаны по всей Мериде, три раза в день идут анонсы.
Все жаждут увидеть тебя на экране. Что ты собираешься сказать зрителям?– «Извините».
– Что «извините»? Зачем мне твои извинения? – снова вскипает Хосе.
– Я предлагаю сказать зрителям «извините».
– Сумасшедшая! Ты представляешь, какая неустойка тебя ждет?!
– Ничего. У меня хватит на покрытие, – Лола говорит надменно, с нескрываемой гордостью. Отодвигает стул, поднимается, демонстрируя окончательное решение уйти.
На оливковых скулах оператора перекатываются гневные желваки. «И что о себе возомнила эта торрерочка? Тоже мне подарок! Подумаешь, побеждала быков. Ничего удивительного – она упрямее любого из рогатых». Хосе рывком открывает дверь:
– Давай! Беги! Только заверни по пути к Диего. Объясни ситуацию.
«Диего! Черт! Он расстроится».
– Ладно. Попробуем еще раз.
Лола сама себя не узнает. Что это? Она становится сентиментальной? С каких пор ее заботят чувства других людей? Главный редактор информационного отдела телекомпании «Юкатан» Диего Хименес, безусловно, заслуживает хорошего отношения. Он протянул ей руку помощи, он сделал на нее ставку, а она… Она готова наплевать на все это и послать подальше и Диего, и болвана Хосе, и всех мексиканцев, считающих часы до появления в эфире прославленной Долорес Ривера.
Лола механически шевелит натянутыми губами и, не глядя на бегущие строки суфлера, выстреливает заученным до тошноты текстом:
Власти четырех северных штатов Мексики объявили вчера чрезвычайное положение в большинстве муниципалитетов в связи с холодами, обильными снегопадами и снежными бурями, которые обрушились на северо-запад и центральные районы страны в последнюю неделю декабря.
«Подумать только! Последняя неделя декабря… Значит, Рождество уже было? Или нет? Или все-таки…» Лола краем глаза выхватывает цифры в правом нижнем углу монитора. Двадцать седьмое! Как она могла пропустить? Ах да! Вчера началась эта истерия с аномалией, и о прошедшем празднике никто не вспоминал, а до этого о нем не вспоминала Лола. Так вот почему у нее в ящике столько непрочитанных сообщений. Там пожелания всего-всего и непременно самого-самого. И мобильник позавчера верещал не переставая… Если бы она сообразила про Рождество, она бы, возможно, сняла трубку.
Синоптики отмечают минимальную температуру минус двадцать пять градусов по Цельсию в горах штатов Чиуауа, Сонора и Дуранго, при этом на равнинах, находящихся на уровне моря, по ночам столбик термометра опускается до отметки минус пятнадцать.
«Бедные мексиканские быки! Их оставили мерзнуть или лишили арены?[9] Вот радость для представителей IMAB[10] – животные редчайшей породы не будут заколоты в честной битве, они просто сдохнут от холода, как самые обычные коровы. Или их перевезут в теплый загон, в стандартный хлев, который противопоказан благородным торос. И что их ждет? Просто замечательное, по мнению «защитников», изменение в судьбе – бойня вместо боя. Исход, конечно, один. Да только вот в первом случае быку не светят ни фанфары, ни аплодисменты».
Власти настоятельно рекомендуют гражданам надевать теплую одежду, не забывать о шапках, шарфах и перчатках, накрываться дополнительными одеялами по ночам и спать одетыми в свитера и куртки. Кроме того, в предстоящие несколько дней следует включить в рацион жирную и сладкую пищу, богатую калориями, которые быстро расходуются человеческим организмом при низких температурах.
Что же, похоже, ее участь так же печальна, как будущее узников ганадерий[11]. Лайковые перчатки без подкладки и осеннее полупальто – весь арсенал теплых вещей, а холодильник забит замороженными овощами. И желающих подвезти ей трактор питательной, сладкой, свежескошенной травы пока что-то не наблюдается.
Жителям горных районов северных штатов следует отнестись к советам медиков с особым вниманием. Температуры в этих регионах будут достигать рекордно низких отметок еще несколько суток. Так, в поисках тепла с гор Чиуауа уже спустились на равнины даже непритязательные и выносливые тараумара.
«О! Если не покупать шапку, можно причислить себя к храбрым нетребовательным индейцам».
– Чему ты улыбаешься? – Хосе устало выглядывает из-за камеры. – В стране холод, а у тебя рот до ушей.
– А плакать нельзя, – огрызается Лола. – Слезы замерзнут, превратятся в сосульки, обморозят щеки и…
– Уймись! Читала ты хорошо, только слишком отстраненно. Говорящие головы в прошлом, Лола. Диктор – это журналист. Он пишет подводки, смотрит репортажи, изучает сюжеты. Он в теме. А ты где? – Оператор включает стоящего на треноге телевизионного монстра и машет рукой. Тут же за стеклом в аппаратной зажигаются десятки экранов с изображением девушки.
– Я в кадре.
– Ты у меня в печенках. Все. Записываем.
– Куда ты?
Хосе смотрит на Лолу, как на безмозглую курицу.
– Туда, – машет рукой в сторону аппаратной.
– Зачем?
– Пойду, пообедаю, выпью бутылочку агавы, – язвительно. – Наблюдать твои экзерсисы. Зачем еще?
– Ты собираешься оставить меня здесь одну?
– Господи! Ты меня достала! Где ты видела сейчас, чтобы в информационной студии сидел оператор? Диктор и техника – все. Полная автоматика. Ну откуда ты взялась такая?
– Явилась с Лас-Вентас[12], – усмехается Лола.
– И что? Ты там вокруг быка с ансамблем плясала?
– Представь себе. Если бы к быку сразу выходил матадор, я бы здесь не сидела, – взвивается девушка. – Валялась бы на Фуенкарраль или на Английском[13]. Пара минут бездумной схватки – и табличка с именем Долорес Ривера украсила бы аллею перед ареной. Может, даже и профиль отлили бы, не поскупились!
Лариса Райт — Алая нить » MYBRARY: Электронная библиотека деловой и учебной литературы. Читаем онлайн.
Алое на белом – закатное солнце на раскаленном песке арены, где проходила коррида. Алое на белом – кровь на хирургической простыне. Алое на белом – буквица на состаренном листе бумаги.Три женщины – матадор, хирург и каллиграф – казалось бы, так не похожи друг на друга, но судьба не зря свела их вместе, накрепко обвязав алой нитью…
Лариса Райт
Алая нить
Выбрав дорогу, чтобы убежать от судьбы, именно там ее и встречаешь…
Китайская мудрость
В области, лежащей еще дальше к северу от земли скифов, как передают, нельзя ничего видеть, и туда невозможно проникнуть из-за летающих перьев. И действительно, земля и воздух там полны перьев, а это-то и мешает зрению.
Часть 1 Перемены
За последние несколько дней это слово стало излюбленным у всех мексиканцев. «Аномалия» – неслось из радиоприемников, «аномалия» – возбужденно жестикулировали журналисты, «аномалия» – кричали газетчики, «аномалия» – ворчали продавцы чичаронов [1] , «аномалия» – сетовали говорливые мамаши, спеша увести домой изумленных детишек, «аномалия» – ругались водители грузовиков…
Лола смотрит, как аномалия пушистыми комочками оседает на листья гванабано. Лоле тридцать пять, и это первый снег в ее жизни. Она ловит мягкие хлопья, разглядывает причудливые узоры на мокрой ладошке и искренне радуется:
– Milagro! [2]
Женщина дует на снежинки – и они тают, сползая по тонким пальцам длинными каплями. Вновь осевшие крупинки искрятся на руке влажным светом, у Лолы перехватывает дыхание. Сходство так очевидно! Маленькие лучистые звездочки блестят огнем, которым наполнены глаза благородного торо. Ветер вихрем кружит белые песчинки, превращая неторопливый снегопад в безумный пасодобль. Колкие бандерильи обрушиваются на Лолу тысячной армией и стекают по щекам лохмотьями растерзанной тряпки тореро.
Лола смотрит на поседевшие крыши двухэтажной Мериды, на пустеющий Пасео де Монтехо, на суетливых тровадоров, торопливо зачехляющих свои гитары.
«Истинные юкатанцы», – усмехается она и, не удержавшись, произносит вслух:
– Нити Нати Катан! [3]
«Подождите! Не бегите! Остановитесь! Взгляните на аномалию! Уже через мгновение она подчеркнет все детали вашего города, по-новому обрисует контуры алькасара, наполнит дома ярким светом, сделает сказочными пейзажи Парка Столетия».
Лола любуется непогодой и видит перед собой только одну непреодолимую снежную силу – силу природной красоты. Лола не задумывается, что есть и другая сила.
Лола жила в Испании. Лола была матадором. Лола видела силу быка. Лола чувствовала на себе его тяжесть. Но Лола не знала ничего о силе тяжести снега. Той мощи, что, подобно пороховому заряду, заискрив от гула вертолета, порыва ветра, падения камня или человеческого шага, за доли секунды пронзает шипящими трещинами осевший пласт снежной доски и заставляет тяжеленные плиты на мгновение застыть в реверансе, а затем устремиться вниз в бешеном вихре смерти.
– Жизни нет, мама! Просто больше нет жизни!
Катарина отстраняется от матери и отворачивается. Она больше не сможет переварить ни грамма, ни крупинки, ни звука сочувствия. Еще миллиметр жалости, еще одна щепотка утешения – и она не выдержит. А главное, слова, которыми выстреливают в нее последние два дня все посвященные, как ни странно, не приносят абсолютно никакого облегчения.
«Горькая правда лучше, чем сладкая ложь». За пятнадцать лет Катарина сама столько раз повторяла это детям и Антонио. Неудивительно, что он предпочел поступить именно так: открыто и честно, глядя в глаза, прямо и откровенно. Жестоко! Мучительно! Бесчеловечно! Как же он сказал? Сначала она все время бубнила его слова. Не потому, что хотела запомнить, а потому что не могла забыть. И вот, пожалуйста: воспаленная память не выдержала, жаждет избавиться от смердящего мусора. Катарине кажется, что она насквозь пропиталась омерзительной вонью предательства, от которой никогда уже не сможет отмыться. Она пытается поскрести в голове невидимой мочалкой, но намыленные предложения выскальзывают из облаков пены и снова выстраиваются в стройные ряды текста, разрубившего ее жизнь на до и после.
«Не хочу тебя обманывать. Я встретил другую. Я ухожу». И, кажется, еще «извини» в конце. Этого она точно не помнит. Может, было и еще что-нибудь, просто больше Катарина ничего не слышала. Она не успела ничего – ни протянуть руки, ни издать звук – как осталась наедине с полупустым шкафом и нескончаемым списком «а как же», «почему» и «зачем».
«А как же вчерашний ужин? Почему ты так обрадовался своим любимым спагетти и зачем зажигал свечи? А как же все, что было потом? Зачем? Это было прощальное танго? Но почему? А как же прием в честь твоего нового проекта, на который ты собирался вести меня в четверг? Зачем подарил специально для этого новое платье? А как же отпуск, в который мы хотели выбраться на годовщину? Почему ты завалил весь столик в гостиной проспектами туристических бюро и зачем рассказывал, что Бали лучше Гоа, если даже не думал лететь туда, во всяком случае со мной? А как же твой приятель? Зачем ты приглашал его к нам через пару недель, если знал, что тебя здесь не будет? А как же твоя строгая итальянская мама, которую ты вспоминал всякий раз, когда я хотела позвать на день рождения кого-то из коллег-мужчин? Зачем ты говорил: «Мама приехала, она не поймет дружбы между мужчиной и женщиной?» Ах да. Я и забыла. С этой, не знаю, как ее там, ты не дружишь. Мама поймет. А как же математика Фреда? Ты же занимаешься с ним каждый вечер. Я ничего не понимаю в формулах. А как же Анита? Ты ее купаешь по воскресеньям. Я пыталась пару раз, но, ты же знаешь, она кричит, что мама все делает не так. А как же новый телевизор с плоским экраном? Мы ведь хотели наконец выбрать его в выходные. Зачем ты освободил место и всем хвастался, что очень скоро у тебя будет домашний кинотеатр? Хотя, может, он и будет… У тебя. А как же Барни? Мне не по силам удержать его, если во время прогулки пес захочет порезвиться на соседском газоне. Так как же вчерашняя ночь? А все пятнадцать лет, Антонио? А как же я? Почему ты разлюбил меня? Зачем ушел? А как же я буду жить без тебя? Почему? Зачем?»
– Мама! Гляди!
Катарина смотрит в окно и машет рукой сыну, выдавливая улыбку. Фред повалил Барни на снег и катается по поляне в обнимку с лабрадором. Катарина подходит к двери, снимает с крючка ключи от машины, кивает матери:
– Поеду за Анитой. Посмотри за ним.
Ее миниатюрный «Поло» чихает, но заводится. Антонио собирался отвезти его в ремонт. Теперь придется самой, а она даже не помнит, где эта чертова мастерская. Машинами всегда занимался муж. Он вообще много чем занимался: разжигал камин и выбирал вино к ужину, знал, когда пришло время вычистить канализацию или поменять черепицу на крыше, брал и гасил кредиты, поил Аниту микстурой от температуры, летом стриг зеленый газон, а зимой расчищал его от сугробов. А еще он любил Катарину. Целую вечность. Или меньше? Когда все изменилось? Позавчера? Месяц назад? Год? Или их брак был обречен с самого начала, когда Антонио рванул за ней из Генуи в Инсбрук, оставив не самую плохую работу, практически подписанный брачный контракт и бьющихся в истерике родителей. Помнится, тогда счастье Катарины не могли омрачить даже невольные мысли о брошенной итальянке. «Я ее даже не знаю и ни в чем не виновата», – так она говорила себе. Что же, теперь то же самое может сказать и его новая избранница. А дети? Что дети? Она же их даже не знает. Родит ему других. Интересно, она моложе? Наверняка! Зачем менять одну сорокапятилетнюю тетку на другую, если первая кормит, обстирывает, обглаживает и не брюзжит при этом? Нет смысла. А вот взять вместо потускневшей, потертой, утратившей былой лоск и ходовые качества лошадки новую, усовершенствованную, с округлым бампером и сияющими фарами – это по-мужски. Разве можно удержаться от искушения заглянуть под такой капот, если то, как заводится и работает старый, ты уже выучил наизусть?»
Катарина сидит в машине возле детского сада и разглядывает себя в зеркало. Вид, конечно, не блестящий: под глазами уже заметные мешки, блеклые губы, выцветшие ресницы, носогубные складки… Ну, в общем, складки они и есть складки. Конечно, если накраситься или сделать ботокс, то она еще о-го-го, но все же, как ни старайся, в сорок пять ты не будешь выглядеть на двадцать. А она старалась, даже очень старалась. И что теперь? Может, подать иск на всех производителей косметики разом? Не помогают, ребята, ваши лифтинги с пилингами. Жизнь рушится независимо от количества скляночек на твоем туалетном столике. Даже Антонио потешался над бесконечными тюбиками с антицеллюлитными кремами, увлажняющими маслами и вонючими скрабами, а она доказывала, что в обществе, где так нетерпимо относятся к женскому старению, у нее просто нет другого выхода, как пустить килограммы «чудодейственных» средств на праведную борьбу с морщинами.
– Ты в самом деле считаешь, что все это помогает? – спрашивал муж, скептически наблюдая за священным ритуалом намазываний и втираний.
Лариса Райт — Книги читать онлайн бесплатно без регистрации 📚 Knigomir.info
Читать книги автора Лариса Райт онлайн бесплатно и без регистрации полностью (целиком) на сайте электронной библиотеки «Knigomir». Все полные и интересные книги автора Лариса Райт на телефон и андроид.
Последний шедевр Сальвадора Дали — Лариса РайтАнна с детства мечтала стать художницей, но даже не могла представить, что однажды судьба сведет ее с самим Сальвадором Дали. Этот человек, кажущийся то гениальным, то откровенно с…
И все-таки это судьба — Лариса РайтЧто будет, если в перекрестье личных интересов трех женщин попадет один мужчина? Бедняжке наверняка не поздоровится, и лучшее для него – побыстрее уносить ноги. А судьба уж сама ра…
Идеальный вариант — Лариса РайтВыйти замуж за первого встречного и быть с ним счастливой всю жизнь? Вполне возможно, если этот встречный — твой Идеальный вариант. Рассказы Ларисы Райт, составляющие этот сборник…
История странной любви — Лариса РайтВике не повезло в жизни — сложные отношения с матерью, безденежье и отсутствие какой-либо надежды на положительные изменения заставили девушку покинуть дом в юном возрасте. Она бук…
Неслучайная встреча — Лариса РайтСудьба сводит именно с тем, кто тебе действительно нужен. Возвращаясь от подруги, переехавшей в Испанию, Тося оказалась в самолете рядом с Егором, именно его она так пламенно люби…
Мелодия встреч и разлук — Лариса РайтВся жизнь Алины оказалась чередой встреч и разлук. Нелюбимая дочь, она всю жизнь соперничала со своей успешной сводной сестрой и скиталась по всему миру в поисках самой себя, меняя…
Королева двора — Лариса РайтПервый красавец двора Мишка Полуянов привлекал внимание многих девчонок. В него влюбились и отчаянная Ксанка, и застенчивая неуклюжая Верочка. Сам же Мишка смотрел только на Дину. …
Жила-была одна семья — Лариса РайтЖила-была одна большая, дружная семья: мать, отец, две дочери и сын. Они нежно и трепетно любили друг друга, но — увы! — в жизни редко вес бывает гладко и легко. Испытание, которо…
Алая нить — Лариса РайтАлое на белом – закатное солнце на раскаленном песке арены, где проходила коррида. Алое на белом – кровь на хирургической простыне. Алое на белом – буквица на состаренном листе бум…
Всегда бывает первый раз — Лариса РайтЧтобы прийти к цели, нужно не побояться сделать самый первый, самый трудный шаг. Натка, приехавшая за границу вслед за мужем, не готова шагнуть в новый для себя мир. Она чувствует …
Когда осыпается яблонев цвет — Лариса РайтОна ненавидела любовь. И было за что: от этого чувства одни беды, а пользы ни на грош. Некогда Марта и так совершила ошибку, подпустив слишком близко двух человек, мужчину и женщин…
Исповедь старого дома — Лариса РайтКак много может знать старый дом, особенно если населяют его необычные люди! Его обитательницы, две женщины, не похожи между собой как огонь и вода, а между тем между ними так мно…
Плач льва — Лариса РайтАртем, Женя, Юля… Герои этой книги — «люди с прошлым», каждый из них пережил крушение: предательство любимых, смерть близких.Порой горе захлестывало их, казалось, что хуже не может…
Золотая струна для улитки — Лариса РайтУ нее необычное для русского уха имя – Андреа. Она испанка, но живет в России. Она настоящий, большой музыкант, но играть больше не может: нельзя исполнять фламенко, если в твоей д…
Francine Rivers The Scarlet Thread.pdf — Francine Rivers — Ebooki — Anness91
Wykorzystujemy pliki cookies и подобная технология w celu usprawnienia korzystania z serwisu Chomikuj.pl oraz wyświetlenia reklam dopasowanych do Twoich potrzeb.
Jeśli nie zmienisz ustawień dotyczących cookies w Twojej przeglądarce, wyrażasz zgodę na ich umieszczanie na Twoim komputerze przez administratora serwisu Chomikuj.pl — Корпорация Кело.
W każdej chwili możesz zmienić swoje ustawienia dotyczące cookies w swojej przeglądarce internetowej. Dowiedz się więcej w naszej Polityce Prywatności — http://chomikuj.pl/PolitykaPrywatnosci.aspx.
Jednocześnie informujemy że zmiana ustawień przeglądarki może spowodować ograniczenie korzystania ze strony Chomikuj.pl.
W przypadku braku twojej zgody na akceptację cookies niestety prosimy o opuszczenie serwisu chomikuj.пл.
Wykorzystanie plików cookies przez Zaufanych Partnerów (dostosowanie reklam do Twoich potrzeb, analiza skuteczności działań marketingowych).
| Wyrażam sprzeciw na cookies Zaufanych Partnerów |
|
Wyrażenie sprzeciwu spowoduje, że wyświetlana Ci reklama nie będzie dopasowana do Twoich preferencji, a będzie to reklama wyświetlona przypadkowo.
Istnieje możliwość zmiany ustawień przeglądarki internetowej w sposób uniemożliwiający przechowywanie plików cookies na urządzeniu końcowym. Można również usunąć pliki cookies, dokonując odpowiednich zmian w ustawieniach przeglądarki internetowej.
Полную информацию о десяти темах, известных под адресом http://chomikuj.pl/PolitykaPrywatnosci.aspx.
A Line of Scarlet Thread — IncineraryPeriphery
«Ух ты, — говорит Кагами, глядя на Демона Сенджу абсолютно без страха, — ты действительно хорошенькая!»
Мадара и Хаширама задыхаются от своих слов, хотя он подозревает их по разным причинам.Тот факт, что Кагами слишком наивен, по-настоящему тонет только сейчас, его сердце сжимается от паники, когда Тобирама наклоняется, чтобы поблагодарить его слишком серьезным выражением лица.
—
За дверью Тобирамы стоит ребенок. Едва ли, потому что его чакра подавлена почти до нуля, но он не имеет репутации выдающегося сенсора для галочки. Колючка древесного дыма и статическое электричество говорят ему, кто это, и он не может не проверить, не мешает ли мальчику ухаживать за ним.
Они спят, что неудивительно, и он вздыхает. Будет чудесно объяснить это утром.
Тобирама встает с постели, накидывает пальто и, хмурясь, открывает дверь. Кагами моргает, прежде чем улыбнуться, бесхитростно и слишком проснувшись для этого времени ночи.
—
«Научи меня!» — говорит Кагами, цепляясь за край рубашки.
«Сначала учись у своего клана». Счетчики Tobirama.
Он делает, возвращаясь с обожженными пальцами и еще более решительным выражением лица.Это выглядит комично неуместно на его лице.
«Научи меня». Он говорит.
«Ты умеешь читать?» — спрашивает Тобирама. Ответа нет, но это освобождает его от присутствия угрозы на месяц, прежде чем он возвращается, сунув ему свиток. Написание неряшливо и по-детски, но разборчиво, а также то, что он подозревает, является копией различных сказок, которые известны только детям Учиха.
«Научи меня». Кагами говорит.
«Чему вы хотите научиться?» Тобирама отвечает.
Ему дали несколько дней отдыха, прежде чем Кагами вернулся с несколькими свитками и чернилами на челюсти.Свитки заполнены беспорядочными наблюдениями, которые постепенно становятся все аккуратнее, чем больше он пишет, и он подозревает, что половина из этих вещей — слухи, распространяемые по клану, а не реальные дела, которые он сделал. Последний из них более аккуратный, чем остальные, с запиской от Изуны в конце, в которой он называет несколько вещей, которые дети еще не должны уметь читать.
Это самый верный.
«Я хочу научиться всему в них. Научи меня.» — говорит Кагами с такой же решимостью. Тобирама быстро сбрасывает легкую улыбку со своего лица.
«А что с вашим кланом?» Он спросил. «Конечно, они не очень хотят послать тебя ко мне».
Ему дали отсрочку еще на месяц, хотя справиться с их все более недоверчивыми взглядами почти не стоит. В конце концов, именно Мадара ударяет кулаком по самому красивому столу, который когда-либо был у Тобирамы, требуя, чтобы он либо научил Кагами, либо сказал гремлину, чтобы он перестал раздражать всех и подчиняться.
Он принимает.
Кагами приходит к нему на следующий день, мокрый и невыразимо самодовольный.Он кланяется, представляется, будто они не знали друг друга с трех лет, и говорит ему, что быть брошенным в пруд с кои определенно того стоило. Тобирама не совсем уверен, что хочет узнать эту историю в деталях.
Аудиокнига недоступна | Audible.com
-
Evvie Drake: более
- Роман
- От: Линда Холмс
- Рассказал: Джулия Уилан, Линда Холмс
- Продолжительность: 9 часов 6 минут
- Несокращенный
В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее внутри, а Эви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.
- 3 из 5 звезд
-
Что-то заставляло меня слушать….
- От Каролина Девушка на 10-12-19
стоковых фотографий (изменено) 1712302003
Используется устаревший браузер и его опыт использования навигации, не требующей рисования. Пройдите самый последний браузер.Ulteriori informazioni.Accedi
Registrati
Menu
Все изображения- Все изображения
- Фотография
- Contenuti vettoriali
- Illustrazioni
- Usoerciale
- Адрес
- Видео
- Видео
- Видео
- , Номер телефона, публичные записи
Лариса Райт возраст: ~ 53
Известны как: Лариса Радке, Лариса Селл, Лариса Райт…
Относится к: W Sell, ~ 77William Sell, 55 Генри Райт, Майкл Райт, 78 …
Жил в: Spring Lake, NJEatontown, NJManasquan, NJ …
Лариса Д Райт возраст: ~ 42
Известны как: Лариса Райт, Лариса Макгиннис …
Относится к: Деррик Макгиннис, 32 года, Дженни Макгиннис, Валари Макгиннис, 61 год…
Проживал в: Лос-Анджелес, Калифорния, Гардена, Калифорния, Хомстед, Флорида.
Лариса Райт возраст: ~ 44
Известны как: Лариса Федина, Лориса Райт
Связанный с: Мэриан Райт, Роберт Райт, 80, Роберт Райт, 48 …
Жил в: Пейсон, штат Юта-Вудленд-Хиллз, штат Юта-Варвик, штат Нью-Йорк …
Лариса Райт возраст: ~ 43
Известные как: Лариса Вудс, Лариса Грин, Ла Райт
Относится к: Франклин Матис, 53Uvill Woods, 61Zelda Woods, 60…
Проживал в: Jonesboro, GAValdosta, GA
Лариса Б Райт возраст: ~ 50
Известны как: Лариса Брыски, Лариса Т, Лариса Райт …
Связанный с: Хорхе Ривера, 79, Саманта Зельцер, Филип Райт, 73 …
Жил в: Сакраменто, CACitrus Heights, CA
Лариса Райт возраст: ~ 40
6408 Francisco, Dillwyn, VA 23936
Известная как: Лориса Райт
Связанный с: Иешия Ройал, 28 лет, Утория Райт, Бренда Райт, 38 лет, Пория Райт
Жил в: Dillwyn, VAPamplin, VAArvonia, VA…
Лариса S Райт возраст: ~ 43
Связано с: Анджела Джолли, ~ 40, Анджела Уильямс, ~ 55, Патриция Вебстер, ~ 58 …
Проживал в: Валдоста, Джорджия
Лариса Райт возраст: ~ 40
Известен как: Лариса Райт , Лорисса Райт, Лариса Райт
Связано с: Уильямом Джонсоном, 56, Роджелио Ландерсом, 58, Дайан Майкл, 64…
Жил в: Olive Branch, MSLeland, MSGreenville, MS
Деррик Райт возраст: ~ 42
11863 Белгрин, Цинциннати, Огайо 45240
107 Ферн-Вэлли, Гамильтон, Огайо 45011Известны как: Лариса Райт , Деррих Райт …
Связано с: Лиза Льюис, 39 лет, Делорис Райт, Долорес Райт …
Проживал в: Цинциннати, Огайо, Гамильтон, Огайо, Норкросс, Джорджия…
Лериса Райт возраст: ~ 60
2507 Корона, Одесса, Техас 79761
Известна как: Лариса Райт , Лориса Райт
Связано с: Анджела Уокер, ~ 45, Кевин Райт, ~ 37, Кристина Райт, ~ 37 …
Жил в: Одессе, Мидленд, Техас, Ричардсон, Техас …
и алая нить — перевод на итальянском языке — esempi inglese
В основе al termine ricercato questi esempi potrebbero context parole volgari.
В base al termine ricercato questi esempi potrebbero context parole colloquiali.
Тем не менее, несмотря на это, наш Господь спас вас и меня от наших грехов через Евангелие голубой, пурпурной, и червленой нити .
Tuttavia nonostante ciò, nostro Signore ha salvato voi e me dai nostri peccati attributeverso il vangelo del filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto .Синей, пурпурной, и алой нитью наш Господь обещал в Ветхом Завете, что Он даст нам дар спасения.
Con il filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto , nostro Signore Promise nel Vecchio Testamento che ci avrebbe dato il dono della salvezza.Однако наш Господь фактически выполнил все задачи для спасения человечества с голубой, пурпурной, и червленой нитью и крученым виссоном.
Tuttavia, nostro Signore in realtà complete tutti i compiti per la salvezza dell’umanita con il filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto e il bisso ritorto.Чтобы по-настоящему родиться свыше, они должны пройти через врата голубой, пурпурной, и алой нити своей верой.
Per rinascere veramente, Essi Devono Passare Attackverso la porta del filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto mediante la loro fede.Первое покрытие скинии было сделано путем плетения занавесей с художественным орнаментом в виде херувимов из голубой, пурпурной, и алой нити и крученого виссона.
La Prima Copertura del Tabernacolo era fatta di tende tessute con DESIGNI Artisti di Cherubini di filo azzurro, porpora, e scarlatto e bisso ritorto.Наш Господь ясно уничтожил все наши грехи с помощью голубой, пурпурной, и алой нити .
Nostro Signore ha chiaramente fatto scomparire tutti i nostri peccati con il filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto .Люди на самом деле совершенно не знают, что означают синяя, пурпурная, и алая нить , вплетенная в ворота двора скинии.
Gli uomini sono di fatto piuttosto ignoranti di cosa si intende con il filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto intessuti nella porta del recinto del Tabernacolo.Поскольку вера синей, пурпурной, и красной нити истинна, она нужна нам еще больше для отпущения наших грехов, которые мы сами совершаем каждый день.
Siccome la fede del filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto è vera, noi ne abbiamo bisogno ancora di più per la remissione dei nostri peccati che noi stessi commettiamo ogni giorno.Дело спасения, совершенное синей, пурпурной, и червленой нитью и крученым виссоном, действительно полностью спасло вас от всех ваших грехов.
L’opera di salvezza adempiuta da questo filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto e bisso ritorto di fatto vi ha completetamente salvati da tutti i vostri peccati.Тем не менее, многие остаются в неведении относительно истинной истины синей, пурпурной, и красной нити и учат и ведут людей на их ложные пути.
Tuttavia ci sono molti che rimangono ignoranti della pura verità del filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto e istruiscono e divercono la gente su strade sbagliate.Мы не можем спастись, не веря в синюю, пурпурную, и алую нить .
Non Possiamo Essere Salvati Senza Credere nel filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto .Голубая, пурпурная, и алая нить и крученый виссон на самом деле показывают нам служение Мессии, которое спасло грешников от всех их грехов.
Il filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto , e il bisso ritorto ci mostrano realmente il Ministero del Messia che ha salvato i peccatori da tutti i loro peccati.Поскольку тайну этих синих, пурпурных, и алых нитей , а также тонкого тканого полотна трудно понять, многие люди искренне хотят учиться и верить в них.
Poiché il mistero di questo filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto e del bisso ritorto è difficile da comprendere, molti hanno un vero desiderio di imparare e credere in esso.Это была ширма, сотканная из голубой, пурпурной, и алой нитей , и виссона, которая висела на четырех столбах.
Esso era uno schermo intessuto di filo azzurro, porpora, scarlatto e di bisso ritorto, che era appeso su quattro columnsne.Мои возлюбленные читатели, вы никогда не должны забывать истину о голубой, пурпурной, и червленой нити , а также о тканом виссоне, который использовался для изготовления скинии.
Miei amati lettori, non dovete mai dimenticare la verità del filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto e del bisso ritorto usati per il Tabernacolo.Поэтому они должны удостовериться, что они могут иметь право войти на Небеса, только веря в истину синей, пурпурной, и красной нити , находясь на этой земле.
Essi devono, pertanto, assicurarsi di poter essere abilitati a entrare nel Cielo solo credendo nella verità del filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto mentre sono su questa terra.Таким образом, он показывает нам, насколько важны для нашей веры эти четыре основных составляющих веры, а именно: синяя, пурпурная, , алая нить и виссон.
Di fatto, esso ci dice come sono davvero important to la nostra fede questi quattro components basilari della fede-cioè, il filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto e il bisso ritorto.Поэтому, что касается нашей веры, мы должны сначала заложить прочное основание веры на истине голубой, пурпурной, и червленой нити .
Per quanto riguarda la nostra fede, pertanto, noi dobbiamo prima porre le salde fondamenta della fede sulla verità del filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto .Эта истина синей, пурпурной, и красной нити — это истинное спасение, которое возвращает нас к жизни, и кроме этого, ничто другое не составляет нашего спасения.
Questa verità del filo di porpora azzurra, porpora rossa, scarlatto è la vera salvezza, che ci porta alla vita, e oltre a questo, nient’altro costituisce la nostra salvezza.