Книга алый: «Алый феникс» скачать fb2, rtf, epub, pdf, txt книгу Василенко Владимир Сергеевич
Повесть Юрия Коваля «Алый»: краткое содержание произведения
Юрий Коваль – известный детский писатель. По его произведениям снято множество фильмов, в том числе и по повести «Алый», которая рассказывает о настоящей дружбе между человеком и собакой. Эта история стала одной из самых любимых не только для малышей, но и для взрослых.
О писателе
Автор рассказа «Алый» — Ю. Коваль — появился на свет 9 февраля 1938 года в Москве. Там же окончил среднюю школу и филологический факультет пединститута. Увлекался авторской песней, рисунком, искусством скульптуры, фресками и живописью. Сам иллюстрировал свои книги и участвовал в художественных выставках. Публиковаться начал еще в институте.
После учебы преподавал историю, рисование, русский язык и литературу в селе Емельяново Татарской АССР. Через три года вернулся в Москву, работал в вечерней школе для молодежи и в детском журнале. Его стихи и рассказы для детей публиковались в “Смене”, “Мурзилке”, “Огоньке”, “Пионере”.
О творчестве
Юрий Иосифович подолгу жил в сельской местности в Вологодской области. Любимым жанром писателя стали прозаические миниатюры о деревне и ее жителях, природе и животных. При жизни Коваля вышло в печать более тридцати его книг. Наиболее известные произведения Коваля:
- “Алый” – рассказ опубликован в 1968 году.
- «Приключения Васи Куролесова» — вышла повесть в печать в 1971-м.
- Рассказ «Кепка с карасями» — вошел в сборник “Чистый Двор”, опубликованный в 1970 году.
- Повесть «Недопесок» — вышла в печать в 1974 году.
- Повесть «Пять похищенных монахов» — опубликована в 1976-м.
- Повесть «Полынные сказки» — вышла в печать в 1978 году.
По сценариям писателя было снято более десяти анимационных фильмов и два художественных, в том числе и по рассказу «Алый». Юрий Коваль был награжден в 1983 году премией Гайдара, в 1986-м — дипломом IBBY, в 1972 и 1987 годах стал лауреатом Всесоюзного конкурса. В 1996 году последней книге “Суер-Выер”, опубликованной уже после смерти Ю.
И. Коваля, была присуждена премия “Странник”. Умер детский писатель 2 августа 1995 года.
Признание
Известность к нему пришла после книги “Алый”. Коваль в одном из интервью говорил, что написал три рассказа и “Козырек”, но все это не то — слабее “Алого”. Произведение опубликовали в 1968 году, и оно получило поддержку в журналах.
Особенности повести “Алый”
Коваль Ю. И. изобразил в этом произведении животное как полноправного литературного персонажа, со своим характером. Повествование в рассказе ведется от лица автора, он внимателен к обоим героям – и к псу Алому, и к рядовому Кошкину. Читателя зацепила равнозначность этих персонажей. Раскрываются мысли, настроение и внутреннее состояние обоих, что заставляет порой забывать, в каком случае речь идет о собаке, а когда — о человеке.
Чувства Алого
Это подчеркнуто и в сюжете: “Кошкин стал учить Алого”, “инструктор учил Кошкина”. Пес не просто поддается дрессировке, а самостоятельно и сознательно обучается, как и Кошкин: “щенок начал прислушиваться”, “Алый подрос, стал многое понимать”.
В душе собаки зреют чувства: “Алый вырос и стал слушаться, потому что полюбил Кошкина”, и тот “Алого очень полюбил”. Они даже думать одинаково стали: пробегал шакал, пес думал: “Беги, шакал, беги”, а боец думал: “Хорошо, что Алый — пограничная собака, а то бы камня на камне… не оставил”.
На равных
По мере того как сюжет разворачивается, пес приобретает и другие качества, можно сказать, «человеческие»: иногда он бывает умнее Кошкина, спокойно воспринимает приказы инструктора и не кусает, хотя и хочется, т. к. он понимает, что нельзя этого делать.
Вне контекста сложно понять о ком ведет речь Коваль – об Алом или о Кошкине, о животном или о человеке. В эпизоде захвата шпиона только отдельные слова и фразы, например слово “лапы”, напоминают, что это все-таки собака.
Когда Алый умирал, он жалел не себя, а Кошкина.
В этой сцене описаны чувства обоих героев, которые убеждают, что животное не ниже человека, временами — даже выше. Думать о других, а не о себе, не каждый сможет.
Для этого нужно обладать чувствами, душой и талантом.
Автор на протяжении всей повести раскрывает мир, где животное и человек равны. Это одна из главных мыслей многих произведений Юрия Иосифовича, в чем можно убедиться, читая краткое содержание рассказа Коваля “Алый”.
Знакомство
Приехал служить на границу веселый и румяный паренек. Спросил у него командир, как его фамилия, тот ответил, что Кошкин, “елки-палки”. Сказал ему капитан, что елки тут совершенно ни при чем, а вот собаки — да. И поехал молодой боец в школу собачьих инструкторов. Дали ему щенка, наказали придумать имя на букву “А” и сделать из него настоящую собаку. «Почему именно на эту букву?», — думал Кошкин. Ему объяснили, что так легче будет узнать год рождения собаки.
Принес Кошкин щенка в казарму, где тот первым делом “устроил” лужу, за что хозяин сразу потыкал его в нее носом, а потом призадумался: как же назвать собачку? Долго он перебирал слова на “А”, да и не только на эту букву. От любопытства щенок высунул язык, и тут бойца осенило: Алый!
Стал Кошкин Алого учить, кинет палку и кричит: “Апорт!” Щенок и не думает бегать за ней, с чего бы? Другое дело, если бы колбаса или кость.
Словом, он был лентяй.
Школа инструкторов
Продолжаем пересказ произведения Юрия Коваля «Алый». Краткое содержание повести не может передать все трудности, которые пришлось пережить Алому в школе. Но инструктор смотрел на достижения Алого и наказывал Кошкину быть упорнее.
И боец старался. Кидал палку и просил Алого принести. Щенок поднимался и бежал в обратную сторону, Кошкин следом. Догнать беглеца он не мог и грозил ему кулаком. Но Алый знал: он этого не сделает, потому что бить собак — последнее дело, да и “хороший мужик” этот Кошкин.
Тогда Алый жалел его и бежал за палкой. Кошкин радовался, как ребенок, и говорил, что как только получит посылку из дома, так первым делом принесет Алому кусок колбаски. “Пока дождешься, ноги от голодухи протянешь”, — думал пес. Но ноги протягивать не собирался, потому что собак здесь хорошо кормили, а Кошкин так и вовсе на кухню бегал — клянчил косточки для Алого.
Настоящая собака
Продолжаем пересказ повести Ю.
Коваля «Алый». Вскоре пес стал слушаться хозяина, потому что полюбил его. Когда Кошкин получал посылку — он делился с Алым. Пес, конечно же, сразу съедал и думал, что если бы ему кто гостинцы прислал, он непременно бы “отвалил” Кошкину “чего-нибудь повкуснее”.
Инструктор смотрел, чему боец с собакой научились, и покрикивал. Целыми днями Кошкин учил Алого. Пес знал почти все команды, но рядовому этого было мало — он тыкал ему в нос тряпкой. Потом позвал за собой, во дворе стояли люди в балахонах, и вдруг Алый почувствовал запах — точно так пахла тряпка, которой Кошкин тыкал ему в нос. Инструктор их обоих похвалил.
Экзамен
Как-то посадил боец пса в машину, Алый сразу же захотел укусить инструктора, но… нельзя, так Кошкин сказал. Выпрыгнули они у леса из кабины, и инструктор приказал им задержать нарушителя. Алый не сразу понял, кого искать. Он просто бежал по опушке и вдруг почувствовал чужой запах. Что только не делал “нарушитель” — и табаком след посыпал, и петлял, но Алый упорно бежал вперед.
Наконец, пес настиг его. Кошкин отпустил поводок, и Алый догнал нарушителя и сшиб с ног. Подоспевший боец еле оттащил пса. Инструктор похвалил их, они сели в машину и поехали обратно в школу. Кошкин сунул в пасть Алому отличный сухарик, а пес думал, что инструктор, наверно, тоже с удовольствием бы погрыз сухарик, но вот только ему не досталось.
На заставе
Настал день, когда боец и пес попрощались со школой и поехали на границу. Капитан их радушно встретил, но удивился, что пса Алым зовут. “Это не школа, — сказал Кошкин, — видишь, Алый, вот они, горы”.
Как-то вернулся Кошкин с дежурства, и вдруг тревога. Словно ветром сдуло пограничников, на заставе остались только патрульные. Взял Кошкин Алого и отправились они за нарушителем. Учуял пес чужой запах и пошел по следу. Остановился у яблони и залаял. Кошкин поднял голову и увидел там человека. Тот сказал, что залез яблочек сорвать, а сам кинулся на Кошкина с ножом. Пес был начеку — выбил нож из рук бандита и повалил его на землю.
Медвежьи следы
Продолжаем пересказ произведения Ю. Коваля «Алый». Прошли осень и зима. Наступила весна. Так и служили Алый и Кошкин вместе. Начальник их часто посылал в секрет. Они прятались в кустах и сидели, затаив дыхание, — границу охраняли. Как-то шагали Алый с Кошкиным вдоль полосы и увидели медвежьи следы. Но боец знал, что такие отметины оставляют нарушители в специальной обуви. Взял Алый след и вышел на медведя. Кинулся зверь на пса и ранил его.
Понес Кошкин Алого на руках на заставу. Мысли солдата сбились в клубок. Идет, слушает тяжелое дыхание пса, слышит, как бешено колотится собачье сердце. Принес Алого к фельдшеру. Тот промыл раны, долго-долго зашивал. И больно. Алому даже захотелось укусить его. Кошкин сидел рядом, гладил Алого по голове и шептал, как бы успокаивая его: «Подумаешь, медведь». Отнес потом Кошкин пса в сарайчик, где жили собаки, ухаживал за ним, вкусные кости приносил. Когда раны зажили, стал выводить во двор, на солнышке погреться. Сядет Кошкин на лавочку, играет на гитаре.
А пес рядом сидит, подпевает. Приходили другие солдаты, слушали песни Алого и смеялись.
Враг не пройдет
Так прошли лето и осень. Наступила зима. Кошкин с Алым дежурили и заметили следы. Видимо, нарушитель был тяжелый. Пошли они по следу и поняли, что тут идет не один человек, а несет на себе еще кого-то. Поймали они одного, оставили бойца Снегирева стеречь его, а сами побежали за другим. Его пришлось искать. Увидели они дом, вошли, спросили старика, не видел ли он кого? Дед показал на окно, Кошкин выглянул — с крутого откоса спускался нарушитель.
Грохочет вода по камням, не слышно шагов. Но Кошкин ступает осторожно, — боится спугнуть. Алый чувствует запах врага, рвется, но солдат держит поводок и шепчет, что не время еще. Остановился нарушитель у ручья, пес сжался в комок, Кошкин отпустил его с поводка. Алый расстелился в прыжке — и рухнул на нарушителя. Блеснуло оружие, враг выстрелил несколько раз. Но пес вырвал у него зубами из рук пистолет. Подбежал Кошкин, связал нарушителя — второй пойман.
Оглянулся на верного пса и обомлел: тот лежал без движения, из ран, заливая снег, струилась кровь.
Прощание
Завершаем пересказ повести Юрия Коваля «Алый». Краткое содержание не сможет передать боль расставания рядового Кошкина с Алым, для этого нужно прочитать оригинал.
На руках отнес Кошкин Алого на заставу. Фельдшер сказал, что не выживет пес, — слишком тяжелое ранение. Но Кошкин ему не поверил, сидел возле Алого, гладил его, обещал, как придет посылка, отдать ему колбаску. Глаза пса то мутнели, то просветлялись.
Алому было приятно слушать Кошкина, но голова собаки закружилась, поплыли птицы и голова его стала тяжелая. Не смог удержать ее пес и уронил на лапы, вздрогнул и умер. А Кошкин все сидел, гладил Алого и говорил: “И колбаса, и коржики, и сало”.
Книга: Алый Князь (СИ) — ЛитВек — Читать онлайн — читать полностью
Ну что же дамы и господа. Начнем помолясь. Для начала разрешите представится. Сашка Безухий, ну вот сразу ржать да? А у меня просто фамилия такая и в паспорте так и записано Александр Сергеевич Безухий./34.jpg)
Мать рассказывала что вроде как бабка ей говорила что фамилия наша пошла от каторжанина который когда то лет так двести назад силком взял прапрабабулю, затем просто и остался, потом и свадьбу сыграли. Так вот раньше всяким темным личностям рвали ноздри, а моему прапра кто то уши обрезал. Короче история темная, скрытая в глубине веков, но фамилия осталась. Биография моя была как у всех. Родился, садик, школа, драки на районе, качалка и всякие новомодные кара-тэ, а потом к нам на район переехал мужик с семьей. Сыну этого мужика было тринадцать лет как и мне, ну и попал он в нашу школу. Как водится у правильных пацанов новичку полагалась прописка. Это поручили мне. И я в первый же день и наехал, типа дань с тебя новичок, а не будешь каждую неделю бабло отстегивать то плохо тебе родной будет. В общем много я ему в школьном коридоре словесных колючек под шкуру насовал за что и получил в ухо. Нас конечно растащили, но после уроков мы забились за школьной кочегаркой выяснить ху из ху. Особо я не переживал, новичок был немного ниже меня, да и выглядел как то полегче что ли.
Читать книгу Алый (Рассказы) »Коваль Юрий »Библиотека книг
Алый (Рассказы)Юрий Иосифович Коваль
Коваль Юрий Иосифович
Алый (Рассказы)
Юрий Иосифович Коваль
Алый
Рассказы
Для старшего дошкольного и младшего школьного возраста.
СОДЕРЖАНИЕ
Алый
Елец
Козырёк
Особое задание
Белая лошадь
АЛЫЙ
Приехал на границу молодой боец по фамилии Кошкин. Был он парень румяный и весёлый.
Командир спросил:
— Как фамилия?
— Ёлки-палки, фамилия-то моя Кошкин, — сказал Кошкин.
— А при чём здесь ёлки-палки? — спросил командир и потом добавил: Отвечай ясно и толково, и никаких ёлок-палок. Вот что, Кошкин, — продолжал командир, — собак любишь?
— Товарищ капитан! — отвечал Кошкин. — Скажу ясно и толково: я собак люблю не очень.
Они меня кусают.
— Любишь не любишь, а поедешь ты, Кошкин, учиться в школу собачьих инструкторов.
…Приехал Кошкин в школу собачьих инструкторов. По-настоящему она называется так: школа инструкторов службы собак.
Старший инструктор сказал Кошкину:
— Вот тебе щенок. Из этого щенка нужно сделать настоящую собаку.
— Чтоб кусалась? — спросил Кошкин.
Старший инструктор строго посмотрел на Кошкина и сказал:
— Да.
Кошкин осмотрел щенка. Щенок был небольшой, уши его пока ещё не торчали. Они висели, переломившись пополам. Видно, щенок только ещё начал прислушиваться к тому, что происходит на белом свете.
— Придумай ему имя, — сказал старший инструктор. — В этом году мы всех собак называем на букву «А» — Абрек, Акбар, Артур, Аршин и так далее. Понял?
— Понял, — ответил Кошкин.
Но по правде говоря, он ничего не понял. Тогда ему объяснили, что пограничники каждый год называют собак с какой-то одной буквы. Поэтому стоит сказать, как зовут собаку, и ты узнаешь, сколько ей лет и в каком году она родилась.
«Ну и ну! — подумал Кошкин. — Здорово придумано!»
Кошкин взял щенка под мышку и понёс его в казарму. Там он опустил его на пол, и первым делом щенок устроил большую лужу.
— Ну и щенок на букву «А»! — сказал Кошкин. — С тобой не соскучишься.
Щенок, понятное дело, ничего на это не ответил. Но после того, как Кошкин потыкал его носом в лужу, кое-что намотал на ус.
Вытерев нос щенку специальной тряпкой, Кошкин стал думать: «Как же назвать этого лоботряса? На букву «А», значит… Арбуз?.. Не годится. Агурец? Нет, постой, огурец — на букву «О»…»
— Ну и задал ты мне задачу! — сказал Кошкин щенку.
Кошкин долго перебирал в уме все слова, какие знал на букву «А».
Наконец он придумал ему имя и даже засмеялся от удовольствия. Имя получилось такое — Алый.
— Почему Алый? — удивлялись пограничники. — Он серый весь, даже чёрный.
— Погодите, погодите, — отвечал Кошкин. — Вот он высунет язык — сразу поймёте, почему он Алый.
Стал Кошкин учить Алого.
А старший инструктор учил Кошкина, как учить Алого. Только ничего у них не выходило.
Бросит Кошкин палку и кричит:
— Апорт!
Это значит: принеси.
А Алый лежит и не думает бегать за палкой. Алый так рассуждает: «Стану я бегать за какой-то палкой! Если б ты мне бросил кость или хотя бы кусок колбасы — понятно, я бы побежал. А так, ёлки-палки, я лучше полежу».
Словом, Алый был лентяй.
Старший инструктор говорил Кошкину:
— Будьте упорней в достижении своих целей.
И Кошкин был упорен.
— Что ж ты лежишь, голубчик? — говорил он Алому. — Принеси палочку.
Алый ничего не отвечал, а про себя хитро думал: «Что я, балбес, что ли? За палочкой бегать! Ты мне кость брось».
Но кости у Кошкина не было. Он снова кидал палку и уговаривал Алого:
— Цветочек ты мой аленький, лоботрясик ты мой! Принесёшь, ёлки-палки, палку или нет?!
Но Алый тогда поднимался и бежал в другую сторону, а Кошкин бежал за ним.
— Смотри, Алый, — грозился Кошкин, — хвост отвинчу!
Но Алый бежал всё быстрее и быстрее, а Кошкин никак не мог его догнать.
Он бежал сзади и грозил Алому кулаком. Но ни разу он не ударил Алого. Кошкин знал, что собак бить — дело последнее.
Прошло несколько месяцев, и Алый подрос. Он стал кое-что понимать. Он понимал, например, что Кошкин — это Кошкин, мужик хороший, который кулаком только грозится. Теперь уж, когда Кошкин бросал палку, Алый так рассуждал: «Хоть это и не кость, а просто палка, ладно уж — принесу».
Он бежал за палкой и приносил её Кошкину. И Кошкин радовался.
— Алый, — говорил он, — ты молодец. Вот получу из дому посылку — дам тебе кусок колбаски: пожуёшь.
А Алый ничего не говорил, но так думал: «Что-то твои посылки, товарищ Кошкин, долго идут. Пока они дойдут, можно с голодухи ноги протянуть».
Но всё же протягивать ноги Алый не собирался. Всех собак кормили хорошо, а Кошкин даже ходил на кухню клянчить кости. И будьте спокойны, Алый эти кости обгладывал моментально.
Вскоре Алый вырос и стал совсем хорошо слушаться Кошкина, потому что он полюбил Кошкина.
И Кошкин Алого очень полюбил.
Когда Кошкин получал из дому посылку, он, конечно, делился, давал чего-нибудь и Алому пожевать.
Алый посылок ниоткуда не получал, но думал так: «Если б я получил посылку, я бы тебе, Кошкин, тоже отвалил бы чего-нибудь повкуснее».
В общем, жили они душа в душу и любили друг друга всё сильнее и сильнее. А это, что ни говорите, редко бывает.
Старший инструктор частенько говорил Кошкину:
«Кошкин! Ты должен воспитать такую собаку, чтоб и под воду и под воеводу!»
Кошкин плохо представлял себе, как Алый будет подлезать под воеводу, но у старшего инструктора была такая пословица, и с ней приходилось считаться.
Целыми днями, с утра и до вечера, Кошкин учил Алого. Конечно, Алый быстро понял, что значит «сидеть», «лежать», «к ноге» и «вперёд».
Как-то Кошкин дал ему понюхать драную тряпку. Тряпка как тряпка. Ничего особенного.
Но Кошкин настойчиво совал её Алому под нос. Делать было вроде особенно нечего, поэтому Алый нюхал тряпку и нанюхался до одурения.
Потом Кошкин тряпку убрал, а сам куда-то ушёл и вернулся только часа через два.
— Пошли, — сказал он Алому, и они вышли во двор.
Там, во дворе, стояли какие-то люди, закутанные в толстые балахоны. Они стояли спокойно, руками не махали и только смотрели на Алого во все глаза. И вдруг волной хлестнул запах от одного из них — Алый зарычал и бросился к этому человеку, потому что так точно пахла тряпка, какую давал ему Кошкин.
— Ну что ж, — сказал старший инструктор, который стоял неподалёку, — с чутьём у Алого всё в порядке, но это ещё не самое главное.
…Однажды Кошкин посадил Алого в пограничную машину «ГАЗ-69». В машине их уже ожидал старший инструктор. Алый сразу же хотел укусить старшего инструктора, но Кошкин сказал ему:
— Сидеть!
«Я, конечно, могу укусить и сидя, — подумал Алый, — но вижу, ёлки-палки, что этого делать не следует».
Машина немного потряслась на просёлочной дороге и остановилась у леса.
Кошкин и Алый выпрыгнули из кабины, а следом — старший инструктор.
Он сказал:
— Товарищ Кошкин! Нарушена государственная граница СССР. Ваша задача: задержать нарушителя!
— Есть задержать нарушителя! — ответил Кошкин как полагается. Потом он погладил Алого и сказал: — Ищи!
Кого искать, Алый сразу не понял. Он просто побежал по опушке леса, а Кошкин — за ним, а старший инструктор — за Кошкиным. Одной рукой Кошкин держал Алого на поводке, другой — придерживал автомат.
Алый пробежал немного вправо, потом немного влево и тут почувствовал запах — чужой и неприятный. Ого! Здесь прошёл человек! Трава, примятая его ногами, успела распрямиться. Но запах-то остался, и Алый рванулся вперёд. Он взял след.
Теперь они бежали по лесу, и ветки сильно хлестали Кошкина по лицу. Так всегда бывает, когда бежишь по лесу, не разбирая дороги.
Тот, кто прошёл здесь несколько часов назад, хитрил, запутывал след, посыпал его табаком, чтобы отбить у собаки охоту бежать за ним. Но Алый след не бросал.
Наконец они прибежали к небольшому ручью, и здесь Алый забеспокоился.
Тот человек прошёл давно, и вода, которая имела его запах, утекла куда-то далеко вниз.
Теперь она пахла водорослями, камешками, проплывающим пескарём. И Алому захотелось поймать этого пескаря. Но пескарь спрятался под камень. Алый тронул камень, но оттуда выскочили сразу три пескаря.
Тут Кошкин увидел, что Алый ловит пескаря, и сказал:
— Фу!
Они перебрались на другой берег, и снова Алый почувствовал чужой запах.
Скоро они выскочили на открытую поляну и увидели того, за кем гнались.
Тот бежал, и оглядывался, и махал от страха руками, и рукава его одежды были ужасно длинными.
Кошкин бросил поводок, и Алый огромными прыжками стал нагонять нарушителя. Потом он прыгнул последний раз, пролетел по воздуху, ударил бегущего в спину и сшиб его с ног. Тот упал ничком и даже пошевелиться не мог, потому что Алый придавил его к земле.
Кошкин еле оттащил Алого за ошейник.
Тогда лежащий приподнялся и сказал:
— Ну и собачка у вас, товарищ Кошкин! Обалдеть можно!
Человек, за которым они гнались, был не кто иной, как Володька Есаулов, приятель Кошкина и тоже пограничник.
И всё это была пока учёба.
Старший инструктор сказал:
— Собака работала хорошо. За такую работу ставлю ей отметку четыре.
— За что же четыре? — спросил Кошкин. — Надо бы пять.
— За пескаря, — ответил старший инструктор.
«Проклятый пескарь!» — подумал Кошкин. Он хорошо знал, что пограничная собака не должна отвлекаться, когда идёт по следу.
Все сели в машину, чтобы ехать назад, а Кошкин достал из кармана отличный сухарик и сунул его Алому в пасть.
И Алый, хрустя сухарём, подумал про старшего инструктора и про Володьку Есаулова: «Вам небось после такой беготни тоже хочется погрызть сухарика, да товарищ Кошкин не даёт».
Наконец настал день, когда Кошкин и собака Алый попрощались со школой собачьих инструкторов. Они поехали служить на границу.
Начальник заставы сказал:
— А, ёлки-палки, Кошкин!
— Так точно! — гаркнул Кошкин, да так громко, что у начальника заставы чуть револьвер не выстрелил.
— Вижу, вижу, — сказал начальник, — вижу, что ты научился отвечать как следует.
Только попрошу так сильно не орать, а то у меня чуть револьвер не выстрелил.
Потом командир спросил:
— Как же зовут собаку?
— Алый, товарищ капитан.
— Алый? — удивился начальник заставы. — Почему Алый?
— А вы погодите, товарищ капитан, — ответил Кошкин, — вот он высунет язык, и вы сразу поймёте, почему он Алый.
А застава, куда приехали Кошкин и Алый, была в горах. Кругом-кругом, куда ни погляди, всё горы, горы… Все они лесом заросли: ёлками, дикими яблонями. Взбираются деревья вверх, налезают на скалы. А из-под корней вываливаются круглые камни да острые камешки.
— Видишь, Алый, — говорил Кошкин, — вот они, горы. Это тебе не школа собачьих инструкторов.
Алый глядел на горы и думал: «Просто странно, отчего это земля так вздыбилась, к небу колесом пошла?.. Быть бы ей ровной…»
Трудное дело — охранять границу. Днём и ночью ходили Кошкин и Алый по инструкторской тропе. Тропа эта — особая. Никому по ней нельзя ходить, кроме инструктора с собакой, чтобы не было постороннего запаха.
Рядом с инструкторской тропой идёт широкая вспаханная полоса. Кто бы ни пошёл через границу, обязательно оставит след на вспаханной полосе.
Вот Кошкин и Алый ходили по инструкторской тропе и смотрели на вспаханную полосу — нет ли каких следов?
Дни шли за днями, и ничего особенного не происходило. А на вспаханной полосе были только шакальи да заячьи следы.
— Дни идут за днями, — говорил Кошкин, — а ничего особенного не происходит.
«Беда невелика, — думал Алый, — не происходит, не происходит, да вдруг и произойдёт».
И действительно.
Как-то вернулся Кошкин с ночного дежурства и только хотел лечь спать тревога!
Тревога!
Кто-то перешёл границу!
Тревога!
В ружьё!
Через две минуты на заставе остались только дежурные. Словно ветер сдул пограничников, да так ловко сдул, что они оказались там, где надо…
Кошкин и Алый очутились у горного озера. Там, в озере, плавали форели тёмные рыбы с коричневыми звёздами на боках.
На берегу Кошкин увидел знакомого старика, который вообще-то жил неподалёку, а сейчас удил форель. Этот старик нередко помогал пограничникам.
— Здравствуй, Александр, — сказал Кошкин.
Старик кивнул.
— Никого не видел? — спросил Кошкин.
— Видел.
— Кого?
— Босого мужика.
— Тю! — сказал Кошкин. — Какого босого мужика?
— Тю, — сказал теперь старик Александр. — Косолапого.
Кошкин плюнул с досады: он вспомнил, что босым называют медведя.
— А больше никого не видел?
— Видел.
— Кого?
— Обутого мужика.
— Ох, — рассердился Кошкин, — дело говори!
Но старик Александр дело говорить не стал. Он любил говорить странно и шутливо, поэтому сейчас он просто ткнул пальцем в сторону лысой горы. Но Кошкину и этого было достаточно. Он сделал Алому знак, и они побежали в ту сторону.
Было тихо, тихо, тихо. Но вдруг откуда-то сорвался ветер, закрутился колесом и донёс до Алого запах, странный, недобрый. Тронул ветер верхушки ёлок и тревожно затих и так притаился, как будто ветра и не было на свете…
Алый взял след. И теперь Кошкин продирался за ним через густые терновники, скатывался в овраги, поросшие ежевикой. Алый шёл по следу возбуждённо — острый, чужой запах бил прямо в нос.
Алый зло залаял, и сразу Кошкин увидел человека — на дереве.
Он сидел на дереве, на дикой яблоне: словно пантера, прижался к чёрному корявому суку.
— Вниз!
И человек спрыгнул с ветки и, отряхиваясь, заговорил:
— Да я так просто, яблочков хотел пожевать, яблочков.
— Оружие — на землю!
— Да нет у меня никакого оружия, — сказал человек. — А я так просто, яблочков хотел было пожевать, кисленьких.
И вдруг он прыгнул на Кошкина и в ту же секунду оказался на земле, потому что Алый сшиб его с ног и прокусил руку, сжимавшую нож.
— О-о-о! — закричал человек, а потом замолчал — так страшно было увидеть над собой раскрытую собачью пасть…
Когда Кошкин вёл его на заставу, он всё бубнил:
— А я-то яблочков хотел было пожевать.
.. — А потом оглядывался на Алого и говорил: — У-у-у! Дьявол проклятый!
Алый бежал сбоку, и что он думал в этот момент, сказать трудно.
Так и служили Кошкин и Алый на границе.
Командир заставы часто посылал их в секрет. Они прятались в кустах и следили, чтоб никто не перешёл границу.
Они так прятались, что их нельзя было увидеть, а они видели всё. Словом, секрет.
Пробегал мимо заяц — они даже и не шевелились. Если пробегал шакал, тогда Алый думал: «Беги, шакал, беги. Жаль, что я пограничная собака, а то бы я тебе уши-то пооборвал».
Кошкин, конечно, не знал, о чём думает Алый, но сам глядел на шакала я думал: «Жалко, что Алый — пограничная собака, а то бы он от этого шакала камня на камне не оставил».
Вот так и служили Кошкин и Алый на границе. Время шло и медленно и быстро.
«Медленно-то как идёт время», — думал Кошкин иной раз.
«Быстро-то как время бежит», — думал он в другой раз.
Уже наступила весна. С гор текли ручьи из растаявшего снега и льда.
На некоторых тёплых местах даже пошевеливались змеи и ящерицы. Было полно подснежников и горных фиалок.
Кошкин и Алый шли по инструкторской тропе.
От ручьёв и тающего снега, мокрых камней и свежей земли, от цветов и от ящериц стоял такой могучий и нежный запах, что у Кошкина кружилась голова и он был ужасно чему-то рад.
Алый фыркал, водил по сторонам мокрым носом и тоже был странно возбуждён.
«Ёлкины палки, — думал Алый. — Что это со мной творится?» Он как-то не понимал, что просто его охватило весеннее собачье веселье.
Чоп-чоп-чоп-чоп! — Алый бежал по оттаявшей вязкой земле.
Фру-фру-фру-фру! — теперь он ломал ледяную корку.
Они спустились в ущелье, и Алый зло ощетинился. И Кошкин сразу увидел следы.
Огромные, чёрные, они ясно отпечатались на вспаханной пол
/>Конец ознакомительного фрагмента
Полную версию можно скачать по ссылке
Книга Алый платок. Это Хорошо
Высокий эльф, только что шагнувший через порог таверны, привлек к себе внимание сразу.
И потому, что темные так далеко от границы, посреди земель светлых, появлялись крайне редко. И потому, что яростно-красные волосы сразу безошибочно указывали: посетитель из числа огненных магов. И потому, что смотрел он так, что даже в переполненном зале таверны, располагавшейся в двух шагах от студенческого кампуса Академии магии, вокруг него мигом образовалось свободное пространство. Посетители (в массе своей — безбашенные и уже сильно подпившие студенты) невольно отступали в стороны, словно от жара костра — разве что лица раскрытыми ладонями не прикрывали.
Темный, демонстративно не обращая внимания на шепотки за спиной, прошагал к стойке и жестом подозвал хозяина. Человек засуетился, нервно улыбаясь, выслушал, побежал, закричал что-то в сторону кухни. И вот уже двое его сыновей вынесли и поставили на удобное место возле камина, которое обычно оставалось свободным, небольшой круглый стол, а к нему — удобное кресло. Еще пара минут и перед усевшимся темным появились тарелки с кушаньями и кувшин с вином.
Удивительный гость поблагодарил кивком, что-то спросил, видимо, получил утвердительный ответ, и еще через мгновение один из сыновей хозяина притащил кресало, кремень и трут, чтобы развести в камине огонь.
Тилион (или, как ее обычно звали друзья, Тиль) смотрела на темного во все глаза и тихо икала. Понятное дело, от нервов, а не потому что была пьяна в сисю! Шишки-кочупышки! Что за ерунда предполагать такое?! Или она дитя малое, пить не умеет и норму свою не знает?!
Крутившиеся рядом с головой Тиль лесные феечки, почуяв ее интерес к новому посетителю, возбужденно запищали. А их верные спутники кото-феи (те еще трусишки!), едва завидев опасного темного, предусмотрительно развоплотились, и теперь только их любопытные голубые глазки моргали из складок одежды Куундилы — сокурсницы и давней приятельницы Тиль, в компании которой она сегодня и выпивала немножко…
Да! Немножко! А что? Имеет эльфийка право расслабиться в честь трагического окончания студенческих каникул?!
Темный принялся за свой поздний ужин, посматривая на языки близкого пламени и словно впитывая его.
Тиль подумала, что раз огненному магу холодно теплым августовским вечером, а для разжигания огня в камине он не воспользовался даром, то, скорее всего, у него большие проблемы. Многие эльфы из числа тех, кто принимал участие в большой войне с орками, выплеснулись слишком сильно, израсходовали себя, практически лишились дара. Про магов воды говорили в подобных случаях так: иссох. Про воздушников: выдохся. Про магов земли: истощился. А вот про магов огня, которые, кстати сказать, рождались только у темных, без вариантов: выгорел.
То же произошло и с этим эльфом? Или он лишен дара владения стихией изначально? Ведь и в семьях потомственных магов, узнаваемых даже чисто внешне, например, по цвету волос или глаз, нет-нет да рождались «пустоцветы». Правда, они, как правило, старались компенсировать свою магическую ущербность в чем-то другом…
— Видишь, у него платок к поясу привязан? — шепнула Куундила.
— Вижу. Ик… Алый, — прошептала в ответ Тиль, чувствуя, что у нее волоски на шее дыбом встают от сладкой жути, ставшей следствием таинственности, что явственно читалась в голосе подруги.
— Знаешь, что он означает у темных?
— Не… ик… нет.
— Что он душитель! У профессиональных убийц из числа темных есть четкое разделение по специализации. Те, что с платком на поясе — душители. На шею его жертве — раз! — и прощай Вечный Лес! Эти самые опасные. Считай, голыми руками кучу народу поубивать способны. Безо всякой магии, одним только шелковым платочком.
— И-ик… — пораженно откликнулась Тиль.
Лесные феечки загомонили еще громче и тут же со стрекозиным стрекотом помчались посмотреть на алый кусок шелка на поясе темного. И даже кто-то из кото-феев, так, впрочем, и не решившись обрести телесную форму, последовал за ними и теперь любопытно пялился на опасного посетителя мирной студенческой таверны прямо из его тарелки — поданная ему котлета подозрительно подмаргивала голубеньким. Темный, нахмурившись, демонстративно занес вилку, и вся компания мигом вернулась назад: феечки закружились вокруг головы Тиль, а кото-фей теперь дрожал где-то у нее под волосами.
Тиль приняла независимый вид и с честью встретила взгляд душителя («Ик-ик-ик!»), который, естественно, проследил за полетом феечек и теперь, прищурившись, изучал ту, к которой они помчались в поисках спасения.
Лесные феечки и уж тем более их кото-феи были существами глупенькими и при этом бесконечно любопытными — так и липли к тем, кто был им интересен, и лезли повсюду, иногда совершенно забывая про собственную безопасность. Неудивительно, что осталось их в эльфийских лесах не так и много. А вот в родовых землях Дома Телугалад им было тепло и комфортно. Просто потому, что все знали: если кто-то посмеет их тронуть, бабушка Тиль — прекрасная Тауриэль — наглецу жизнь устроит такую, что тот сам голову в петлю сунет. Лишь бы дальше не мучиться. Феечки за это платили семье Телугалад неизменной любовью и преданностью. И даже вдали от родовых земель клана тех его представителей, к которым привязались особо, не оставляли, путешествовали вместе с ними, попутно, естественно, теша и свое любопытство.
С Тиль в Академию отправилась целая стайка: главная затейница и заправила Кику и ее сестрички, а вместе с ними два братца кото-фея — Черныш и Белёк.
Тиль разогнала феечек от лица — и без них в глазах так и мельтешило — и вновь покосилась на темного, который теперь спокойно ел, по-прежнему не обращая внимания на шепотки за спиной. Так уверен в своих силах? Действительно не маг, но профессиональный душегуб? Убийца, способный подкрасться незаметно к любому и задушить, захлестнув на шее тонкий алый шелк… Каково это, когда чья-то жизнь в твоих руках, так близко, так трепещуще хрупко?..
Когда Тиль только начинала свое обучение в начальных классах еще не Академии, где училась сейчас, но начальной школы, о темных в Домах их соседей светлых рассказывали много страшного и скверного. И то же говорили детям во время уроков: мол, и магия у жителей Чернолесья неправильная, и сами они — подлецы и бесчестные твари. А потом началась война. Кровавой, уничтожающей все на своем пути армадой навалились орки, которых преподы Тиль всегда называли тупыми, но неопасными созданиями. А темные — враги, злыдни, практикующие черную, убийственную магию — неожиданно пришли на помощь и встали плечом к плечу…
Тогда-то все в голове юной Тилион из Дома Телугалад смешалось и сплелось, а засевшая в памяти противоречивая, но всегда яркая и эмоциональная информация о родичах из Черного Леса родила в душе острый интерес к ним. Впрочем, не у нее одной. Многие кинулись тогда искать что-то, что могло бы прояснить произошедшее, но тут выяснилось, что в распоряжении заинтересованных светлых лишь жалкие крохи знаний, оставшиеся с тех времен, когда оба народа еще были единым целым, а какие-то ортодоксы еще не начали делить магию на «правильную» и «неправильную» — «светлую» и «темную».
Так что о культуре народа Чернолесья, об их нравах было мало что известно. И даже преподы (уже не в школе, а в Академии, куда, окончив начальное обучение, поступила Тиль), рассказывая студентам о соседях теперь уже не как о врагах и монстрах, а как о существах близких, но воспитанных в рамках отличной культуры и, главное, иной магии, слишком часто сопровождали свои слова чем-то вроде «по слухам», «как принято считать», «по некоторым сведениям».
Однако Куундила, которая только что рассказала Тиль об алом платке на поясе темного, была родом из пограничных земель и, наверно, действительно могла знать о жителях Черного Леса какие-то неожиданные подробности…
— Так вот я думаю: он как раз подойдет тебе для твоей задумки!
— Ик? — продолжая облизывать взглядом широкие плечи, а после с особым наслаждением стройные ноги темного, переспросила Куундилу Тиль, а феечки вновь заверещали возбужденно и опять отправились осматривать предмет разговора — на этот раз не только платок, но и всего эльфа целиком.
Одна из них — кажется, решительная Кику — даже рискнула тронуть его за волосы: ухватила огненную прядь и подняла ее вверх, к свету. Темный нетерпеливо дернул головой и глянул с усмешкой прямо в глаза Тиль. Уф! Пришлось тут же отвернуться и хряпнуть из стакана, который неожиданно оказался полным до краев. Зашло неудачно — горло перехватило, Тиль заперхала старым кабысдохом, а потом еще и чуть не въехала носом в стол перед собой после того, как Куундила крепко засадила ей ладонью между лопаток.
Сидевшие рядом за тем же столом братья Айнон и Аркуэрон из воинственного Дома Каан-Фиин (с недавних пор соседи Тиль и Куундилы по кампусу в Академии) переглянулись и захохотали обидно. Тиль насупилась, глянув на них косо — все б им, паскудникам, ржать! Конечно! Куда Тиль до них! Она-то не воительница, а всего лишь не очень-то и сильно одаренный маг воды… Ну и благодаря бабушкиной наследственности еще и травница, врачеватель.
Мама и папа Тиль давно покинули родной Дом, отправившись путешествовать. Иногда от них долетали магические послания, так что было ясно — оба живы-здоровы. Но для Тиль все это мало что меняло: главным эльфом в ее жизни стала бабушка — несгибаемая и вечно прекрасная Тауриэль.
Единственную внучку Тауриэль, некогда пришедшая из Великого Дома Ингол в куда менее знатный, далекий от столичной элиты и, главное, не столь пафосный Дом Телугалад, любила нежно и, пожалуй, фанатично. Спасало одно: была она эльфийкой строгой, с сильным волевым характером и весьма своеобразными взглядами на мир и живущих в нем, а потому не стала совсем уж заворачивать Тиль в цветочные лепестки и прятать от реальности. Оберегать — оберегала, но и учила ее многим полезным вещам. Например, уже упомянутому умению правильно использовать травы.
И в Академии это реально пригодилось! Бабушкина наука опытной травницы здесь стала весьма чувствительным воспитательным и вразумляющим средством. Пользуясь этими знаниями, Тиль не раз в прямом смысле отравляла жизнь тем, кто слишком уж зарывался, пытаясь за ее счет утвердить себя в Академии. Прыщи по всей морде или жизнь в формате «понос и рвота — день чудесный» были тренировочным, практически безвредным минимумом, который Тиль обеспечила не одному долбаку, задиравшему на нее нос. Ну, а если те не понимали все с первого раза, в ход шли уже не просто травки, но еще и наговоры, которыми бабушка Тауриэль владела воистину филигранно и которым, понятно, обучила и любимую внучку. И уж когда дело доходило до них, могло приключиться все — насколько Тиль фантазии хватало. Например, какого-нибудь зазнавшегося красавчика из столичных задавак могло настигнуть радикальное изменение цвета и размеров носа или ушей, а то и трагическое уменьшение члена у особо озабоченных… Временное… Или постоянное, необратимое, как ты ни магичь супротив…
Да, все эти методы были весьма эффективными, но не будешь же применять их в отношении тех, кто вроде как друзья? Хотя иногда Тиль этого очень хотелось. Да и заслуживали, паскудники такие! Вот как сейчас, когда… Гм… Тут вдруг выяснилось, что Тиль странным образом забыла, о чем вообще речь за столом шла перед тем, как в таверне появился темный с глазами цвета горячего шоколада. И причиной этой внезапной забывчивости совершенно точно был этот невесть откуда здесь взявшийся эльф, а не выпитое вино! Чего там они выпили-то?.. Поду-умаешь… Ик.
— Ты, Тиль, все мозги нам вынесла, обещая доказать, что можешь уложить в свою кровать кого угодно, ну и докажи — соблазни вот его, пусть он начнет бегать за тобой послушной собачкой, как ты нам тут расписывала, — пояснила свою мысль Куундила, кивком указывая на темного.
За столом повисла тишина.
— Он?! — страшным полусвистом-полушепотом переспросила Тиль. — Он — собачкой?!
— Ага, — продолжая улыбаться во весь рот, подтвердила Куундила. — Или все совсем не так радужно, как ты тут нам живописала, и на самом деле из тебя коварная соблазнительница, как из понос-травы приворот-зелье?
Упоминание этого средства страшно развеселило одного из кото-феев — настолько, что бедолага, только недавно решившийся принять материальную форму, уписался от смеха и тут же опять с тихим смущенным мявком растворился в воздухе. Тиль осоловело посмотрела на оставленную им крохотную лужицу, пахнувшую водяными лилиями, и почувствовала, что и сама близка к тому, чтобы оскандалиться (понятно, не оттого, что испугалась, как кото-фей, а просто потому… ну, просто «потому что»).
«Они что, на самом деле думают?..»
Решив уточнить, Тиль замямлила:
— Но он…
— Мы ни на чем не настаиваем, — закивав практически синхронно, уверили Тиль Айнон и Аркуэрон. — Но тогда и ты прекращай пaрить нам мозги по поводу своей неотразимости. Ты няша, которая ни на какие операции по соблазнению в принципе не способна. В силу характера. И ничего в этом плохого нет.
— Да идите вы все к дятлам! — отрезала Тиль и глянула злобно, вновь загораясь пьяным «морепоколенством». — Я докажу! Его? Значит, его! И… ик… И все! И нечего ржать!
Куундила хлопнула себя ладонью по лбу и даже рот раскрыла, чтобы что-то возразить, но неожиданно вздрогнула, глянув на сидевших напротив братьев так, будто кто-то из них ее под столом ногой толкнул, вздохнула и потянулась к стакану.
— Скрепим спор! — Айнон вытащил из кармана пока еще совершенно прозрачный клятвенный кристалл.
— Поскольку мы со свечкой стоять над вашим ложем не сможем да и вряд ли захотим, то давай — затверди магически свое обещание… И по части соблазнения того темного, и по части платы в том случае, если вы так и не переспите, Тиль.
— Платы? — Тиль уставилась на Айнона.
— А иначе неинтересно, — ухмыльнулся тот и протянул кристалл.
Тиль приняла его, чувствуя, как в животе что-то начинает припадочно трястись:
— И… И что вы назначите мне в качестве комп… ик… сации, если вдруг?..
— Вдруг? — Аркуэрон переглянулся с братом и расхохотался. — Если вдруг, — он опять подчеркнул это слово, — ты не сможешь затащить в кровать этого темного с платком элитного убийцы на поясе и трахнуть его, а кристалл скажет нам об этом изменением цвета, то…
— То ты больше никогда не будешь нас терзать этими дурацкими разговорами про твою великую силу соблазнения, — перебил брата Айнон.
Лесные феечки притихли и только заглядывали Тиль в лицо, прикусывая кулачки. Кото-феи — на этот раз оба братца: и Белёк, и Черныш — материализовались и теперь, аккуратно составив лапки, сидели на краю стола, тоже не сводя глаз с Тиль.
Переживают, что она получит по ушам, когда подъедет к темному с таким вот чудо-предложением? Не верят в силы и возможности?! Друзья еще, называется! Тиль вздернула вверх свой вновь полный стакан, салютуя приятелям и феечкам с их кото-феями, выхлебала его в два мучительных глотка, а после решительно стиснула в кулаке клятвенный кристалл, призывая магию.
***
Тиль, хоть и была пьянее пьяного («Чего уж там!»), все же самокритично понимала: честным путем от темного нужного ей не добиться никогда. С какого испуга этот взрослый, уверенный в себе и такой красивый эльф вдруг пойдет на поводу у такой, как Тиль? Так что для реализации задуманного оставались лишь способы откровенно бесчестные или так… серединка-наполовинку. Проще всего было бы заговорить воду в теле темного, превратив ее крохотную часть в сок дурмана лугового. Этого бы хватило, чтобы он заснул крепче крепкого и… И что потом делать с ним? Как заставить желать, как возбудить? Да и казалось, что даже если тело темного во сне отреагирует на ласки правильно, все последующие действия совершенно точно станут чистой воды изнасилованием, а Тиль на такое пойти не могла. Сколько бы ни выпила. Да и суть спора с приятелями все-таки предполагала, что эльф, при помощи которого Тиль станет укреплять свое звание первой соблазнительницы курса, даст согласие на секс с ней, а значит, будет в сознании.
Так что план был таков: обездвижить, а после уговорить. Ну или убедить иными способами. Тиль знала как минимум три — те, что лично на нее действовали безотказно.
Первый пункт в намеченном плане, который Тиль записала на листочке во избежание забывчивости (естественно, по причине наследственной рассеянности, а не из-за еще одного стаканчика красного, выпитого в ожидании удобного момента для начала действий!), был реализован на пять. Невидимые и бесшумные путы из послушных Тиль водных потоков легли как надо, разводя в стороны, а после удерживая руки и ноги темного, который предсказуемо обнаружился спящим на кровати. В последнюю секунду он что-то такое, кажется, почувствовал, но с решительными действиями все же опоздал и лишь впустую затрепыхался растопыренной звездой. Во избежание опасного звукового сопровождения Тиль ему еще и магический кляп в рот пристроила, и только после, сопя и ругаясь себе под нос, полезла через распахнутое в ночь окно внутрь комнаты.
Лесные феечки помогали — тянули за тунику на плечах и даже за волосы, заставляя Тиль кривиться и шипеть. Но, в конце концов, все удалось, и совместными усилиями они с задачей справились. Все вообще вышло бы просто отлично, если бы не коварный подоконник, который в последний момент зацепил Тиль за ногу. И не пол, после подло кинувшийся прямо в нос. Феечки взвизгнули, кото-феи пырснули в стороны. Тиль замерла, косясь на свою «цель».
Распятый на кровати темный даже скованным выглядел опасно: голова хищно приподнята, шея и плечи напряжены, руки так и бугрятся мышцами, в глазах — пламя ада.
— Ик… — поприветствовала его Тиль смущенно и, кособокой иноходью добравшись до широченного ложа, уселась на краешке. — Ты, это, не беспокойся, я нежно.
Лесные феечки закивали, дружно трепеща крылышками, оба кото-фея мурчали, материализовавшись в изножье кровати.
Темный вскинул бровь. Первоначальный испуг в его глазах сменился сначала настороженностью, а потом и вовсе иронией. Расслабившись окончательно, он даже голову обратно на подушку опустил — пламенно-рыжие волосы разметались по белизне наволочки, а огонь в глазах погас. Тиль озлобилась: никто, ну никто не воспринимает ее всерьез! Даже этот темный, которого она, между прочим, захватила врасплох, победила, связала и теперь вообще-то планирует трахнуть! Да! Именно! Вот только с духом соберется!
— Дело в том… — начала Тиль, вновь икнула, автоматически извинилась и вдруг замолчала, обдумывая: а надо ли на самом деле ставить темного в известность о намеченных планах или лучше его пока что не… расстраивать?
Тот ждал, и в глазах его прыгали смешинки. Ах ты ж!
— Я смогу! — сообщила ему со всей страстью Тиль и стиснула кулаки. — Я коварная соблазн… ик… тельница и вообще!
«Вот как?» — казалось, говорили глаза темного.
— Я докажу, увищь! — уверила его Тиль и принялась раздеваться.
Ноги держали плохо, сильно штормило — феечки только и делали, что, вспискивая, пытались удерживать ее от неминуемого падения, — но темный все равно смотрел на внезапный стриптиз с явным одобрением. А в какой-то момент и вовсе замычал, как показалось, восторженно.
— А я говорила! — подтвердила Тиль и устроилась у темного между разведенных в стороны ног. — Ик ты! То есть, ишь ты!
Феечки уселись темному на живот и тоже смотрели ему между ног, возбужденно трепеща крылышками. А вот кото-феи приблизиться не решились и только тихонько перешептывались, округляя глазки. Тиль их понимала! Действительно, как же красиво! Все! И руки, и мускулистая грудь, и впадина живота, и стройные бедра, и лобок, поперек которого, кстати, шла какая-то надпись на древнеэльфийском… Тиль склонилась ниже, чтобы прочитать, и через мгновение, осознав суть, яростно покраснела. «Не чавкай!» — вот что было магически выведено на коже у этого типа! «Не чавкай!» Шишки-кочупышки! И как теперь ласкать его, если перед носом все время такое прыгать будет? А ведь минет в тщательно записанном на листочке перечне самых действенных методов убеждения и склонения к сексу был у Тиль на втором месте — сразу после массажа ног.
«А! Чуть не забыла со всеми этими глупостями: массаж!»
Тиль развернулась и уставилась на нижние конечности темного. И тут все у него было совершенным. Красота ног вообще была для Тиль отдельной темой, и каждого своего потенциального или реального партнера она оценивала еще и с этой точки зрения: длина, стройность, совершенство формы. У темного с этим было все просто прекрасно — произведение искусства, а не ноги. Мускулистые бедра, стройные, сухощавые голени, узкие породистые стопы с высоким подъемом и великолепной пружинистой аркой свода. Даже пальцы и те были красивы! Восхищенная Тиль поднялась на четвереньки, намереваясь рассмотреть их ближе, а после и отмассировать, наслаждаясь процессом, как вдруг замерла, пораженная в самое сердце родившимся вопросом:
— А ты щекотки не бо… ик… ся?
Темный молчал, вскинув уже две брови, и смотрел так, будто сдерживал смех. Тиль сопнула носом, потянулась и мстительно провела кончиками пальцев ему по подошве — как раз там, где имелась впадина, незащищенная плотной, нахоженной за годы жизни кожей. Темный тут же глухо промычал-выругался и истово дернул ногой.
— Боишься… — поняла Тиль, опечалившись. — И вот как тебе делать массаж после этого?
Темный возвел глаза к потолку и покачал головой, при этом что-то невнятно простонав. Тиль уселась на задницу, только сейчас вспомнив, что негоже было так откровенно демонстрировать себя этому эльфу, и задумалась.
Лесные феечки, соскучившись, принялись водить хоровод вокруг пупка темного, и даже кото-феи решились присоединиться к ним, вплетая свои мурлыкающие голоса в негромкое пение подруг. Тиль смотрела на них, пыталась вслушиваться в слова древнего языка, на котором феечки и пели, а главное, прикидывала, как же ей в свете открывшихся фактов поступить. Ну и, наконец, кивнула со вздохом:
— Ладно. Тогда перейдем к пункту два в моем списке.
Темный глянул с интересом: мол, а что, и список есть?
— Есть, — подтвердила Тиль важно, свесилась с кровати и вскоре нашарила в одном из карманов сброшенной ей туники упомянутый листочек. — Вот. Пункт первый: связать. Пункт второй: уговори… ик… Уговорить, вот!
— На что?! — промычал темный настолько экспрессивно, что Тиль поняла.
— Разве я тебе не сказала?
Темный помотал головой. Вот ведь! Ну как так? Тиль же не сволочь распоследняя, чтобы молчать о таких важных вещах, как первая в ее жизни операция по соблазнению взрослого и такого красивого муж… ик… ка… Гм… Гм… Интересно, а темного раньше кто-нибудь так вот соблазнял?.. Спросить?.. Или?.. Стоп! Надо сначала о самом главном, пока снова не забыла и пока опять какая-нибудь хрень не случилась:
— Я поспорила, а после поклялась на кристалле, что… эмм… отлюблю тебя… ну… то есть соблазню сексуально. Но поскольку я не какая-нибудь там насильн… ик… ца, то жаль, что ты щекотки боишься. Массаж стоп, — Тиль вновь уселась у темного между раздвинутых ног и тяжко вздохнула, — увы, никак. А минет… ик?.. Минета ты не боишься?
Было очевидно: если бы у темного сейчас была развязана хотя бы одна рука, он бы немедленно хлопнул себя по лбу в классическом жесте «рука-лицо». Тиль смутилась, постановила, что в излишне выразительные глаза этого эльфа и вообще ему в лицо смотреть больше не будет, и приступила к задуманному. Отогнав любопытных феечек и стараясь не обращать внимания на пакостную татушку на лобке, она аккуратно, двумя пальцами, подняла с бедра мягкий, но увесистый член темного и, примериваясь, для начала придирчиво понюхала его. Пахло хорошо — свежевымытой кожей, цветочным мылом и еловой хвоей. Похоже, темный был чистюлей. Тем лучше.
Тиль зажмурилась и лизнула. Темный глухо выстонал что-то однозначно ругательное и резко задвигал бедрами, явно желая уклониться от навязанной ласки. Глупый! Зачем лишать себя удовольствия? Тиль переступила коленями, устраиваясь удобнее, и… Ик! Зараза такая! Немного подумав, она зажала себе ладонью нос и рот. Нужно было избавиться от икоты!
Когда кислорода в легких почти не осталось, а в глазах потемнело, Тиль позволила себе вздохнуть. Кажется… Ну да! Икота отступила! Улыбнувшись довольно, она вновь сунулась к паху темного. Однако, увы, с первого раза не попала. В самый ответственный момент болтануло, Тиль промазала и сначала уткнулась лицом в лобок — прямо в наглую надпись с призывом не чавкать. В шоколадных глазах темного плеснул смех. Вот ведь! Тиль засопела обиженно. И чего вот, спрашивается, смеяться? Произошло же это совершенно точно не от выпитого, а оттого, что она в борьбе с икотой слишком долго не дышала — вот голова и закружилась! Зато теперь… Ммм… Тиль вновь потянулась к темному и… Ик!
Лесные феечки разлетелись и теперь хихикали по углам. Неудержимо развеселившиеся следом за ними кото-феи опять сделали по лужице (пахнуло водяными лилиями) и развоплотились, спрятавшись в матрас — глазок и тех не было видно, не иначе как зажмурились от смущения. И даже темный где-то там, в районе изголовья кровати, похоже, давился от смеха — булькал, судорожно с пристоном вздыхал и трясся. Сволочь! Его, можно сказать, насилуют, а он еще и издевается! И татушка эта сволочная! Лучше б «Не икай!» вывел, может, окончательно обнаглевший организм Тиль и внял бы…
Шишки-кочупышки! И вот что теперь делать? Массаж не получился, минет тоже. Переходить к третьему пункту — к поцелуям? Эмм… Но как целоваться с эльфом, у которого во рту пусть и магический, но все же кляп?!
Тиль прикинула и кляп убрала. Темный тут же захохотал в голос — задорно и раскатисто. Феечки пискнули перепуганно и попрятались. Кото-феи как скрылись из виду, так себя и не показывали. Тиль, решив, что это чрезвычайно удачно и что при таком раскладе промедление смерти подобно, улеглась прямо на темного и, подтянув себя руками, нависла над его лицом:
— Хватит хохотать! Как мне тебя соблазнять, если ты ржешь, как конь, а я икаю, как… как… Ик!
— Делаешь ты это очень мило, — темный снова хохотнул и, повернув голову, обтер щеку о подушку, похоже, промокнув выступившие слезы, — но, прости, очень смешно.
Губы его опять поехали в стороны, но по-прежнему настроенная решительно Тиль подобное бегство им не позволила, прихватив их своими. Темный замер и, кажется, задышал чаще. Воодушевленная Тиль пустила в ход язык, тут же почувствовав ответную реакцию. Распростертый на кровати связанный эльф явно и не думал сопротивляться, а, напротив, открылся для поцелуя, участвовал в нем активно… Очень активно… Так, что в какой-то момент Тиль вдруг осознала: несмотря на то, что лежит она сверху и совершенно точно является инициатором всего происходящего, но целуют все-таки ее, а не наоборот. Губы темного были настойчивыми и умелыми, язык вовсю хозяйничал у Тиль во рту, сплетаясь с ее языком, оглаживая десны, ускользая и вновь возвращаясь — так, словно был не языком, а совсем другим органом, а рот Тиль и не ртом вовсе, а…
Тиль отстранилась, задыхаясь, и глянула на темного гневливо:
— Даже не думай! Потому что так получится, что это ты меня соблазняешь, а не наоборот!
— Не могу, — честно ответил тот. — Отпусти меня, и нам совершенно точно будет хорошо, малышка.
— Не могу, — скорбно отзеркалила Тиль. — Ты выставишь меня за деверь, и соблазнение мое провалится.
— Не провалится! — возразил темный бархатно и боднул Тиль бедрами, заставляя ее обратить внимание на уже давно очевидный и настойчиво выпирающий факт.
Тиль с наслаждением поелозила по темному. Тот выдохнул жарко — в глазах так и полыхнуло и, кажется, даже зажглась красным тонкая татуировка на щеке, которая сбегала вниз от внешнего уголка левого глаза. Тиль коснулась ее губами, а после снова припала ко рту темного, попутно отираясь о сильное сухощавое тело под собой уже всей кожей — грудью, животом, ногами.
— Отпусти меня! — приказал, почти рыкнул темный, когда Тиль оторвалась от него, чтобы отдышаться.
И Тиль уже почти поплыла, почти согласилась, почти потянулась внутренне к своей стихии… И тут темный сам все испортил, выдохнув:
— Малышка! Как же я тебя…
— Не ты меня! — возмутилась Тиль. — А я! Я тебя соблазняю! И трахну! И… И всё!
Не замечая, что проклятая икота, кажется, наконец-таки прошла сама собой, Тиль вновь призвала стихию и пристроила в болтливый не по делу рот темного плотный кляп.
Пленник смотрел на нее с упреком. И это было ужасно. Накатила вина, но не той эльфийкой была Тилион из Дома Телугалад, чтобы отступать на полпути!
— Не бойся, я кроме друзей, с которыми спорила, никому про это не скажу, клянусь, — сообщила она темному. — И я правда нежно. Я бы никогда, но, понимаешь, очень надо!
Устроившись поудобнее, Тиль решительно вернулась к пункту два своего суперсписка. Темный сначала молчал каменно, затем стал ругаться сквозь кляп, судя по всему, обещая Тиль все возможные кары, если она не прекратит, а после, когда она перешла к «основному блюду», лишь вздыхал страстно и откровенно стонал, двигая бедрами ей навстречу.
— Ты такой красивый, — сбивая дыхание, шептала Тиль и тянулась с поцелуями.
Соски, нежная ямочка в основании шеи, совершенные ключицы и плечи, унизанные серебряными колечками мочки островерхих ушей, распростертые хищной птицей брови, идеально вылепленные скулы. Все, буквально все в этом случайном эльфе приводило в восторг и возбуждало. Так что, когда темный кончил, забившись в конвульсиях оргазма, Тиль тоже закричала и рухнула без сил ему на грудь, проваливаясь то ли в обморок, то ли в глубокий сон.
И в этом своем состоянии она уже не почувствовала, как легко тот освободился из водных пут; как, сдвинув свою «коварную соблазнителницу», встал с кровати; как постоял в задумчивости, будто бы прислушиваясь к чему-то и недоверчиво качая головой; как решительно прошагал к висевшему на спинке стула поясу с ножнами и отвязал с него платок…
все книги читать онлайн бесплатно
Объявление автора
Коммерческий автор. Перед бесплатными книгами написано «бесплатно», все остальные с высокой вероятностью будут платными. Книги в процессе выкладываются в виде черновика.
Книги
Замороженные
Юрий Коваль. Рассказы и сказки для детей. Произведения и биография — Сказки. Рассказы. Стихи
Юрий Коваль. Рассказы и сказки для детей. Произведения и биография
Прочитайте рассказы Юрия Коваля, и тогда тот мир, в котором жил и творил этот талантливый писатель, станет и вашим миром. И уж поверьте, это – самое увлекательное и настоящее путешествие не только для детей, но и для взрослых!
Рассказы и сказки Ю.Коваля. Список произведений
Алый
Елец
Козырёк
Белая лошадь
Капитан Клюквин
Серая ночь
Лабаз
Лесник Булыга
Белозубка
У кривой сосны
Нулевой класс
Чайник
Фарфоровые колокольчики
Воробьиное озеро
Стеклянный пруд
Картофельная собака
Гроза над картофельным полем
Листобой
Сказка про тигрёнка на подсолнухе
Сказка про жену Змея Горыныча
Сказка про волка Евстифейку
Сказка про рыжего братишку
Сказка про зелёную лошадь
Бунькины рога
В березах
Веер
Весеннее небо
Весенний вечер
Вишня
Выстрел
Дубы
Железяка
Караси
Когда-то я скотину пас…
Колышки
Лесовик
Листья
Дед, баба и Алёша
Стожок
Букет
Лось
Найда
Невидимка
Ночные налимы
Под соснами
Подснежники
Последний лист
Сковорода
Снежура
Теплый ветер
Тучка и галки
Читать авторские сказки
Юрий Коваль – писатель-художник, о котором знают все: и взрослые, и дети. Он, как никто другой, показал, что детская литература – это глубокий и неисчерпаемый источник, из которого можно питаться такой необходимой для жизни энергией. Творчество Юрия Коваля известно за пределами России, его произведения неоднократно переводились как на европейские, так и на китайский и японский языки. Кроме того, по мотивам его книг даже сегодня снимают оригинальные мультфильмы и кинокартины.
Юрий Коваль. Краткая биография
Юрий Иосифович Коваль родился 9 февраля 1938 в Москве.
Юрий увидел мир в самый разгар лютых морозов, в феврале месяце 1938 года,в городе Москва. В составе семьи писателя были отец (начальник уголовного розыска Московской области) и мать (главный врач психиатрической больницы в Подмосковье). Коваль Юрий Иосифович, биография которого начинается именно с Подмосковья, провел в этом краю практически все довоенное детство.
После окончания войны семья переехала к Красным Воротам. Речь идет о районе города, о котором уже в зрелом возрасте было написано несколько биографических произведений. Здесь Юрий Коваль поступил в школу и заявил о себе как о будущем гении литературы. За школьной партой мальчик вместо математики занимался написанием стихов. Это были и шуточные, и лирические строки, но уже настолько глубокие и проникновенные, что трогали за самые тонкие струны души.
После школы Юрий Коваль поступил в Педагогический институт имени Ленина в Москве. Сначала его факультет готовил специалистов по русскому языку и литературе, а когда Коваль заканчивал его, то это уже был историко-филологический факультет. В институте писатель познакомился с огромным количеством известных людей и продолжал с ними дружбу практически всю жизнь.
Первые произведения автора были напечатаны именно в институтской газете, здесь и началась творческая деятельность будущего гения литературы. Из института Юрий Коваль вышел с двумя дипломами: русского языка и литературы, истории и рисования. Общество узнало о Ковале-художнике не намного меньше, чем о Ковале-писателе. Он интересовался особенностями живописи, мозаики, фрески, неоднократно принимал участие в выставках и даже сам иллюстрировал свои книги.
Первые произведения автора были напечатаны именно в институтской газете, здесь и началась творческая деятельность будущего гения литературы. Из института Юрий Коваль вышел с двумя дипломами: русского языка и литературы, истории и рисования. Общество узнало о Ковале-художнике не намного меньше, чем о Ковале-писателе. Он интересовался особенностями живописи, мозаики, фрески, неоднократно принимал участие в выставках и даже сам иллюстрировал свои книги.
Жизнь этого человека была невероятно насыщенной. Разносторонней личностью был
Юрий Коваль, биография которого рассказывает нам о том, что первые шаги его как педагога стали многообещающи. Он начал свою педагогическую деятельность в селе Емельяново. Преподавал русский язык, литературу, географию, историю, пение и другие предметы. В этот момент деятельность Коваля как писателя активизировалась, но, к сожалению, не все произведения были опубликованы.
Именно в тот период Юрий Коваль определил, что хочет заявлять о себе как о детском писателе. «Взрослая» литература была слишком перенасыщена для него. Там не было и никогда не будет той непосредственности и непринужденности, как в детской. Именно поэтому Коваль Юрий Иосифович выбрал путь детского литератора.
Первые детские произведения были опубликованы в соавторстве с Леонидом Мезиновым в 1966 году («Сказка о том, как строился дом», «Сказка про чайник»). Преподавательскую деятельность Коваль сменил на работу в журнале «Детская литература», потом «Мурзилка». В эти годы автор опубликовал биографические произведения «Алый» и «Чистый Дор».
Писатель Юрий Коваль в это время определил свой жизненный и творческий девиз, который говорил о том, что нельзя постоянно работать в одном и том же жанре. Нужно чаще изменяться и осуществлять все новые и новые поиски. Работал автор и в жанре юмористических детективов, по мотивам которых вскоре были сняты мультфильмы. Это хорошо известная как взрослым, так и детям повесть «Приключения Васи Куролесова».
За это произведение автор был удостоен третьей премии на Всесоюзном конкурсе
детских книг. Франкфуртская ярмарка признала книгу одной из лучших во всем мире, после чего повесть перевели на несколько языков и издали во многих странах Европы. После огромнейшего успеха «Приключений Васи Куролесова» писатель издал продолжение истории: «Пять похищенных монахов» и «Промах гражданина Лошакова».
Невероятный успех произведений Юрия Коваля позволил ему стать членом Союза писателей (благодаря рекомендациям Шергина Б. В. и Писахова С. Г. – авторитетных членов Союза писателей СССР). В благодарность за оказанное доверие Коваль печатает на страницах журнала «Мурзилка» сказки Шергина, а вскоре пишет сценарии и способствует съемкам мультфильмов по мотивам этих сказок.
Биография этого выдающегося человека рассказывает читателю о многочисленных поездках на Урал, где писатель черпал идеи для своего творчества. Повесть «Недопесок» была написана именно по мотивам тех впечатлений, которые произвели на автора песцы со зверофермы на Урале. Но эта повесть не была принята миром, и после ее выхода в свет следующие произведения писателя не печатались. Но вместе с Эдуардом Успенским, писателем, которого постигла та же участь, Коваль обжаловал решение о запрете, и тиражирование их повестей было восстановлено.
Вскоре по мотивам произведений Юрия Коваля снимают фильмы: «Недопесок Наполеон III», «Пограничный пес Алый». За кадром фильмов звучат песни авторства Коваля, немного позже он и сам играет роль в «Марке страны Гонделупы». Невероятная творческая активность и стремление к совершенству – вот что двигало Юрия Коваля постоянно вперед. Как уже говорилось, писатель был неравнодушен к путешествиям: Урал, Север, Вологда, центр городской суеты и невероятная глушь поселка – все это описывалось в том или ином сочинении.
Почетный диплом Международного совета литературы для детей и юношества был вручен Ковалю за повесть «Самая легкая лодка в мире». Он стал гением литературы для детей. Никто не мог так тонко и проникновенно почувствовать детскую психологию и тем более описать ее. «Полынные сказки» — истории немножко из уст мамы, немножко выдуманные, но настолько правдивые, что читаешь и веришь каждому слову.
За эти сказки Юрий Коваль получил первую премию на Всесоюзном конкурсе детской книги. Планировалось победить и в Государственном, но не получилось.
Благодаря огромному опыту писателя с 20-летним стажем Коваль имел честь проводить семинар для молодых детских писателей, организованный журналом «Мурзилка». Сначала занятия проводились в помещении издательства, а потом в мастерской самого Юрия Коваля.
Это были последние годы жизни писателя. Он успел закончить свое самое главное и крупное произведение — «Суер-Выер». Это не роман, не повесть, это – «пергамент». Сам Коваль оценил произведение достаточно высоко, как вскоре и его критики. Посмертно за «Суер-Выер» писателя удостоили премии Международного конгресса писателей-фантастов под названием «Странник».
Издано небольшое количество аудиоверсий романа и поставлен спектакль «Суер-Выер» в «Эрмитаже».
Смерть застала Юрия Коваля неожиданно, в 57 лет. Умер он от обширного инфаркта и похоронен рядом с родителями на Лианозовском кладбище. На творчестве этого человека выросло несколько поколений детей во всем мире, а книги его до сих пор ждут новых маленьких читателей.
———————————————————
Юрий Коваль.Рассказы и сказки для
детей. Читаем бесплатно онлайн
Читать авторские сказки
Scarlett, Alexandra Ripley
«Ночная рубашка Бога» Мне понравилось, но ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотелось еще Ретта!История начинается с похорон Мелани, где СКАРЛЕТТ показывает себя, утешая Эшли… «причину разрушения ее жизни»… что усугубляет ее изоляцию и остракизм со стороны общества Атланты.
Итак … подавленный СКАРЛЕТ возвращается к своей любимой Таре для утешения, но там тоже не все хорошо с престарелой Мамой и Суэллен, такими же ненавистными, как всегда.
С постоянными мыслями о том, как вернуть ее единственную настоящую любовь, рассказ
«Ночная рубашка Бога» мне понравился, но ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотелось еще Ретта!История начинается с похорон Мелани, где СКАРЛЕТТ показывает себя, утешая Эшли… «причину разрушения ее жизни»… что усугубляет ее изоляцию и остракизм со стороны общества Атланты.
Итак … подавленный СКАРЛЕТ возвращается к своей любимой Таре для утешения, но там тоже не все хорошо с престарелой Мамой и Суэллен, такими же ненавистными, как всегда.
С постоянными мыслями о том, как вернуть ее единственную настоящую любовь, история переносит нас в все еще занятый Чарльстон, где Ретт делает выгодное предложение избавиться от нее навсегда, но пугающий опыт снова дает ей надежду.
«Ретт поднял голову. Я боюсь, — тихо сказал он, боясь, что все начнется снова. Я знаю, что она бессердечна и совершенно эгоистична, что она похожа на ребенка, который плачет по игрушке, а потом ломает ее, Это.Но бывают моменты, когда она наклоняет голову под определенным углом, или она улыбается этой радостной улыбкой, или она внезапно выглядит потерянной … и я почти забываю то, что знаю ».
Посетив Саванну, Скарлетт проводит время со своими родственниками Робиллардом и О’Хара, которые ведут ее в настоящее приключение через океан в прекрасную атмосферную Ирландию. С феями и ирландскими суевериями из давних времен, шокирующими новостями о Братстве Фений и ужасом Кануна Всех Святых, эгоцентричный, (и все еще великолепный) , но амбициозный SCARLETT изо всех сил пытается найти новую жизнь с мечтами о том, что могло быть с Реттом рядом с ней.
В целом, письмо хорошее, и даже на 800+ страницах мне никогда не было скучно, но намного больше SCARLETT , чем Ретт, и мне пришлось растянуть свое воображение кое-где плюс жить с концовка была хорошей, но поспешной. 3.5 Звезды у меня с раундом до 4.0.
И последнее замечание: Похожая, но лучшая сюжетная линия, чем в фильме (для меня) с большим количеством персонажей, но никак не сравнивается с GWTW.Как такое могло быть? ……. «Когда свиньи летают!»
Scarlet (The Lunar Chronicles, # 2) Мариссы Мейер
Эта серия очень особенная для меня.Несколько месяцев назад, после борьбы с ТАК МНОГО чтений научной фантастики, я пришел к выводу, что, возможно, это не жанр для меня. Dur. Скажем, я не воспринял это хорошо, потому что это означало, что сотни и сотни разрекламированных научно-фантастических книг мне, скорее всего, тоже не понравятся. Я знаю, что не каждый жанр может работать для всех, но всегда прискорбно узнавать что-то подобное.Я только что понял, насколько драматично, должно быть, прозвучало мое признание b
Эта серия для меня особенная.Несколько месяцев назад, после борьбы с ТАК МНОГО чтений научной фантастики, я пришел к выводу, что, возможно, это не жанр для меня. Dur. Скажем, я не воспринял это хорошо, потому что это означало, что сотни и сотни разрекламированных научно-фантастических книг мне, скорее всего, тоже не понравятся. Я знаю, что не каждый жанр может работать для всех, но всегда прискорбно узнавать что-то подобное.Я просто осознал, насколько драматично, должно быть, прозвучало мое признание, но ничего не могу поделать, если я так себя чувствовал в то время.
Но дело в том, что после прочтения Синдера, Скарлет и некоторых их рассказов и ЛЮБЛЮ всех из них — однако самой Скарлетт — я понял, что и в книжном мире это не только черный или белый . Есть оттенки, исключения. И слава богу, потому что начало этой серии буквально заставило меня понять, что, безусловно, есть и другие книги этого жанра, которые мне тоже могут понравиться.Искать их не повредит. Теперь, когда эта «проблема» решена, я начну работать над тем, чтобы, по крайней мере, терпеть хоррор, хех.
Почему я предпочел это продолжение первой книге, вероятно, связано с тем, что это продолжение серии Lunar Chronicles содержало несколько POV, в отличие от Cinder, из того, что я помню. У нас была Зола — конечно, Скарлет, Кай, Капитан Торн и даже одна глава с точки зрения королевы Леваны. С таким количеством разных событий погрузиться в состояние скуки было невозможно.Но никто не жалуется, * подмигивает * * подмигивает *.
Еще меня привлекли (обморочные, красивые, очаровательные, незабываемые …) главные герои. Я знаю, что принц Кай был замечательным — хотя и слишком простым и банальным, не говоря о статусе принца — в первой книге, но я определенно увидел в нем другую сторону, более зрелую, серьезную и преданную. Если бы я не был убежден раньше, то теперь я абсолютно согласен с тем, что из него выйдет великий и честный лидер, который будет только расти и править с добротой и максимальной справедливостью.
Единственное, что могло отличаться, — это любовь Скарлет и Вольф друг к другу. Потребовалось время, чтобы они стали ближе друг к другу, но, когда они это сделали, их чувства не стали постепенно развиваться с этого момента. Напротив, подобно ракете, все, что искрилось, нельзя было контролировать и, ну, это не казалось реалистичным. Хотя, насколько я понимаю, это сказочный пересказ, некоторые элементы были приукрашены до волшебной и мечтательной точки. Намеренно или нет, этого я не знаю.
Тем не менее, Скарлет заслуживает каждой звезды, которую я ей дал!
Скарлетт (мини-сериал, 1994 г.) — Скарлетт (мини-сериал, 1994 г.) — Отзывы пользователей
Я всегда любил «Унесенных ветром» и видел его много раз. Однако его окончание оставило меня не только «повешенным», но и подавленным, с безнадежным чувством. Наконец, в «Скарлетт» Рипли привела нас к очень правдоподобному и удовлетворительному концу («началу») оригинальной истории.Отсюда следует, что кто-то с очевидным интеллектом Скарлетт (как было изначально написано) со временем вырастет.Хотя, как и большинство людей, я влюбился в Скарлетт в GWTW, я до раздражения устал от ее постоянного безвкусного инфантилизма и был разочарован тем, что Митчелл не показал Скарлетт, использующую этот очевидный интеллект, чтобы даже попытаться эмоционально вырасти. . К счастью, кто-то наконец это сделал. (В конце концов, разве эта назойливая незрелость, которая противоречила ее красоте и интеллекту, была той самой причиной, по которой Ретт, наконец, отказался от нее?) Я думаю, что Рипли отлично описала этот давно назревший процесс, а Уолли … Килмер великолепно изобразил это.У Джоанн У.К. есть весь огонь, энтузиазм и интеллект, как и у Вивиан Ли, и она, безусловно, по крайней мере, если не больше, красива.
Был, есть и всегда будет только один Кларк Гейбл. Однако, если бы мне пришлось выбрать актера из тысяч, с которыми я познакомился, чтобы изобразить его в его биографии, это определенно был бы Тимоти Далтон. Далтон обладает тем же элегантным шармом, что и Гейбл, что очень важно для персонажа Ретта. Я не могу представить себе никого, кто мог бы приблизиться.
На мой взгляд, Джоанн Уолли-Килмер и Тимоти Далтон были великолепно составлены и единственные актеры, которые могли сыграть Скарлетт и Ретта. Я думаю, что оба их спектакля воздавали должное не только актерам, которые покойных, но и духу их персонажей.
Мне понравился весь состав. Джули Харрис была ее обычным восхитительным присутствием, а Джин Смарт была восхитительным пинком! Даже персонаж Эшли прекрасно сыграл Стивен Коллинз, и развитие его отношений со Скарлетт было абсолютно правдоподобным.
История в Ирландии стала немного запутанной, но, в конце концов, такова жизнь, и я все еще находил ее интересной.
В общем, я полностью наслаждался плодами воображения Рипли.