Читать алый: Коваль Юрий. Алый читать онлайн

Книга Алый, как снег читать онлайн Александр Бушков

Александр Бушков. Алый, как снег

Сварог – 18

 

В занимательности Александру Бушкову не откажешь.

Если вы читали хотя бы одну из историй о Станиславе Свароге, не сомневайтесь, дальше — только интересней.

В деле создания героев Александр Бушков никогда не промахивается… Герой Бушкова всегда обладает провинциальной самоуверенностью, здравомыслием и крепкой психикой советского офицера.

Сварог тут не исключение.

«Сварог» вывел Александра Бушкова в число фантастов первой лиги.

Книги Александра Бушкова о Свароге стали мгновенной классикой в то время, когда понятия «русское фэнтези» еще и не существовало.

…Великолепная фэнтезийная проза. Уникальный, ни на что не похожий, глубоко продуманный мир. Мощная магия, мрачные пророчества. Фирменный стиль, искрометный бушковский юмор.

Добросовестное отношение к военным и державным реалиям, глобальное авторское видение мира, внятность мотивов и обоснованность поступков персонажей…

Есть писатели, которые несут золотые яйца, а есть — которые пишут хорошие книги. Александр Бушков старается это совмещать.

Таларский цикл — самый любимый поклонниками Бушкова. Это изумительный язык: легкий, занимательный, понятный, с приятным юмором.

 

Глава I

ДЕЛА ТЕКУЩИЕ

 

Их было сильных — семеро, их было смелых — семеро…

Живите так, словно смерти нет.

Бумага — проклятье для толковых королей. Тех, кто не передоверяет дела первому министру. Сварог, памятуя завет Мазарини, первого министра себе брать не собирался: глуповатый только испортит дело, а умный и оборотистый непременно постарается забрать себе побольше власти, что не раз случалось в истории обеих планет…

Вот только постоянный поток бумаг… Как их ни распределяет соответствующим конторам и верным людям, самому достается столько, что иногда волком выть хочется…

Он закурил и с превеликим удовольствием отодвинул стопку бумаг, с печатями и без, и грифами учреждений (самых что ни на есть грозных на континенте).

Справился. Хорошо еще, что часть документов попала непосредственно на его компьютер — меньше работы… Но все равно, времени и те и другие отняли изрядно.

Обстоятельства сложились так, что он, одолев эту груду, не испытывал ни малейшей радости. Скорее уж нечто вроде скуки — еще одна зловещая тайна получила самое что ни на есть жизненное объяснение. Собственно говоря, он об этом догадывался еще в те времена, когда остался единственным уцелевшим на перевозившем каторжников корабле. Но тогда перед ним были лишь обрывочки тайны, а теперь ее размотали целиком. Ну, что тут скажешь? Одной заботой меньше. А ведь их еще столько осталось, забот…

Порой самое рядовое на первый взгляд событие влечет за собой целый клубок открытий и тайн. Так и на сей раз произошло.

Очень долго на Сегур, ввиду его полной незначительности в таларских делах короли (и Сварог в свое время тоже) отравляли послами, вообще дипломатами и тайными агентами тех, от кого в хозяйстве и так не было особенного толку: то слезно упросит кто-нибудь дать перед пенсионом теплое местечко его бездарному родственнику — и придется уважить, потому что просящий человек нужный, следует чем-нибудь отличить, а выполнить такую просьбу королю ничего не стоит. Порой само министерство иностранных дел засунет в сегурскую дыру какого-нибудь бездельника, успешно провалившего в других местах все, что ему было поручено. До мало ли вариантов…

Однако теперь, когда на троне Сегура (и Дике, господа мои!) сидела королева Мара Первая, игравшая немалую роль в свершениях Сварога Барга, дипломаты подвластных Сварогу стран (и не подвластных тоже) быстро сообразили, что тактику надо менять — на доске для игры в шакра-чатурандж появилась новая серьезная фигура, с которой следовало считаться (причем и Свароговы дипломаты в большинстве своем пришли к этим выводам самостоятельно, без его понуканий).

Алые паруса — Грин А.С.

Нине Николаевне Грин подносит и посвящает Автор

Пбг, 23 ноября 1922 г.

I. Предсказание

Лонгрен, матрос «Ориона», крепкого трехсоттонного брига, на котором он прослужил десять лет и к которому был привязан сильнее, чем иной сын к родной матери, должен был, наконец, покинуть службу.

Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой, он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее, у детской кроватки — нового предмета в маленьком доме Лонгрена — стояла взволнованная соседка.

— Три месяца я ходила за нею, старик, — сказала она, — посмотри на свою дочь.

Мертвея, Лонгрен наклонился и увидел восьмимесячное существо, сосредоточенно взиравшее на его длинную бороду, затем сел, потупился и стал крутить ус. Ус был мокрый, как от дождя.

— Когда умерла Мери? — спросил он.

Женщина рассказала печальную историю, перебивая рассказ умильным гульканием девочке и уверениями, что Мери в раю. Когда Лонгрен узнал подробности, рай показался ему немного светлее дровяного сарая, и он подумал, что огонь простой лампы — будь теперь они все вместе, втроем — был бы для ушедшей в неведомую страну женщины незаменимой отрадой.

Месяца три назад хозяйственные дела молодой матери были совсем плохи.

Из денег, оставленных Лонгреном, добрая половина ушла на лечение после трудных родов, на заботы о здоровье новорожденной; наконец, потеря небольшой, но необходимой для жизни суммы заставила Мери попросить в долг денег у Меннерса. Меннерс держал трактир, лавку и считался состоятельным человеком.

Мери пошла к нему в шесть часов вечера. Около семи рассказчица встретила ее на дороге к Лиссу. Заплаканная и расстроенная Мери сказала, что идет в город заложить обручальное кольцо. Она прибавила, что Меннерс соглашался дать денег, но требовал за это любви. Мери ничего не добилась.

— У нас в доме нет даже крошки съестного, — сказала она соседке. — Я схожу в город, и мы с девочкой перебьемся как-нибудь до возвращения мужа.

В этот вечер была холодная, ветреная погода; рассказчица напрасно уговаривала молодую женщину не ходить в Лисе к ночи. «Ты промокнешь, Мери, накрапывает дождь, а ветер, того и гляди, принесет ливень».

Взад и вперед от приморской деревни в город составляло не менее трех часов скорой ходьбы, но Мери не послушалась советов рассказчицы. «Довольно мне колоть вам глаза, — сказала она, — и так уж нет почти ни одной семьи, где я не взяла бы в долг хлеба, чаю или муки. Заложу колечко, и кончено». Она сходила, вернулась, а на другой день слегла в жару и бреду; непогода и вечерняя изморось сразила ее двухсторонним воспалением легких, как сказал городской врач, вызванный добросердной рассказчицей. Через неделю на двуспальной кровати Лонгрена осталось пустое место, а соседка переселилась в его дом нянчить и кормить девочку. Ей, одинокой вдове, это было не трудно. К тому же, — прибавила она, — без такого несмышленыша скучно.

Лонгрен поехал в город, взял расчет, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твердо ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке мать, но лишь только Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам все делать для девочки, и, поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе.

Десять лет скитальческой жизни оставили в его руках очень немного денег. Он стал работать. Скоро в городских магазинах появились его игрушки — искусно сделанные маленькие модели лодок, катеров, однопалубных и двухпалубных парусников, крейсеров, пароходов — словом, того, что он близко знал, что, в силу характера работы, отчасти заменяло ему грохот портовой жизни и живописный труд плаваний. Этим способом Лонгрен добывал столько, чтобы жить в рамках умеренной экономии. Малообщительный по натуре, он, после смерти жены, стал еще замкнутее и нелюдимее. По праздникам его иногда видели в трактире, но он никогда не присаживался, а торопливо выпивал за стойкой стакан водки и уходил, коротко бросая по сторонам «да», «нет», «здравствуйте», «прощай», «помаленьку» — на все обращения и кивки соседей. Гостей он не выносил, тихо спроваживая их не силой, но такими намеками и вымышленными обстоятельствами, что посетителю не оставалось ничего иного, как выдумать причину, не позволяющую сидеть дольше.

Сам он тоже не посещал никого; таким образом меж ним и земляками легло холодное отчуждение, и будь работа Лонгрена — игрушки — менее независима от дел деревни, ему пришлось бы ощутительнее испытать на себе последствия таких отношений. Товары и съестные припасы он закупал в городе — Меннерс не мог бы похвастаться даже коробкой спичек, купленной у него Лонгреном. Он делал также сам всю домашнюю работу и терпеливо проходил несвойственное мужчине сложное искусство ращения девочки.

Ассоль было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посматривая на ее нервное, доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно напевала матросские песни — дикие ревостишия. В передаче детским голосом и не везде с буквой «р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой. В это время произошло событие, тень которого, павшая на отца, укрыла и дочь.

Была весна, ранняя и суровая, как зима, но в другом роде. Недели на три припал к холодной земле резкий береговой норд.

Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийся с береговых холмов в пустоту горизонта, делал «открытый воздух» суровой пыткой. Все трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам.

Но эти дни норда выманивали Лонгрена из его маленького теплого дома чаще, чем солнце, забрасывающее в ясную погоду море и Каперну покрывалами воздушного золота. Лонгрен выходил на мостик, настланный по длинным рядам свай, где, на самом конце этого дощатого мола, подолгу курил раздуваемую ветром трубку, смотря, как обнаженное у берегов дно дымилось седой пеной, еле поспевающей за валами, грохочущий бег которых к черному, штормовому горизонту наполнял пространство стадами фантастических гривастых существ, несущихся в разнузданном свирепом отчаянии к далекому утешению. Стоны и шумы, завывающая пальба огромных взлетов воды и, казалось, видимая струя ветра, полосующего окрестность, — так силен был его ровный пробег, — давали измученной душе Лонгрена ту притупленность, оглушенность, которая, низводя горе к смутной печали, равна действием глубокому сну.

Книга Алый феникс читать онлайн бесплатно, автор Владимир Василенко – Fictionbook

Глава 1. Танцующие со смертью

Я вернулся.

Никогда еще эта короткая фраза не значила для меня столь многого. После истории с Анааной пришлось залечь на дно, и пауза эта затянулась на куда больший срок, чем я рассчитывал. Артар успел отпраздновать годовщину с момента запуска сервера. Крис худо-бедно окончила первый семестр в университете. Сам я разок слетал в Россию, навестил маму.

Артар снился мне почти каждую ночь. И я даже не знаю, по чему я скучал больше. По размеренному голосу Бао, изрекающему очередную мудрость. По азартным погоням и жарким сражениям. По чувству гармонии и единения с природой во время медитаций. По бескрайним степям Лардаса или по искрящимся на солнце снегам Фроствальда. Или по всему сразу?

Но только теперь, вернувшись, я понял, чего именно мне не хватало. Вот этого ощущения свободы. И упоения собственной силой.

Немыслимое переплетение ветвей и лиан на верхнем ярусе джунглей казалось непроходимым лабиринтом, но я несся сквозь него, не сбавляя темп. Гибкие ветки пружинили под босыми ногами, Прыжок лягушки вышвыривал тело вперед, как из катапульты, так что казалось, будто я умею летать. Траекторию своих невероятных прыжков я подправлял прямо в полете Зерном Парящего сокола, хватался за лианы, отталкивался от стволов деревьев ногами, цеплялся за ветки Жалом, пролетая сквозь заросли, как маятник. Прыскали в стороны стайки испуганных птиц, колыхалась потревоженная листва. Обзор был хреновый, особенно на такой скорости, так что я чудом не врезался во что-нибудь. Но именно этот риск и будоражил кровь.

Мышцы под кожей взрывались от усилий, но при этом я не чувствовал и намека на усталость. Кажется, я мог бы бежать так часами, постоянно балансируя на грани падения.

Подгнившая ветка под ногами хрустнула, и я потерял равновесие. Кувыркнувшись, полетел вниз, прошибая спиной огромные, размером со стол для пинг-понга, листья. Они немного замедлили падение, попутно изменяя его траекторию. Под очередным листом оказалось нечто твердое, обо что я ударился копчиком. Секунду спустя – удар затылком. Две вспышки боли одна за другой, крохотная пауза в круговерти перед глазами – и я успеваю выстрелить Жалом в ветку чуть выше и левее себя. Закрепленная в наруче веревка едва не выдергивает руку из плеча. Я хватаюсь за тонкий трос второй рукой, группируюсь…

И повисаю, раскачиваясь в метре от земли. Уф… Легко отделался.

Несколько секунд я так и висел, мотаясь туда-сюда на веревке и приходя в себя. Наконец, спрыгнул на землю, втянул Серебряное жало обратно в наруч. Провел по нему кончиками пальцев, снова невольно любуясь обновленным дизайном этого артефакта. Плотные выпуклые пластины из тисненой кожи охватывали предплечье, чуть выгибаясь на краях у запястья и локтя. Новая веревка из зачарованного джута и тончайших нитей адамантита лежала поверх наруча тугими витками. Она была гораздо тоньше прежней, но при этом значительно прочнее. Да и длину ее Джанжи увеличил почти вдвое. Прежним  остался только наконечник – небольшой, листовидный, как у копья. Чакрам я тоже ему отдал на апгрейд, и с нетерпением ждал, что же он сможет с ним сделать. Вообще, как выяснилось, мастер мало что смыслил в традиционных ветках крафта. К нему не было смысла обращаться за изготовлением, например, классических мечей, доспехов или зачарованной бижутерии. Он их даже починить толком не мог. Зато для него не было почти ничего невозможного, когда дело касалось ксилайских артефактов. А с тех пор, как он увлекся и алантскими технологиями, начал создавать совсем уж уникальные вещи.

Свое возвращение в Артар я решил начать именно с апгрейда снаряжения. Наблюдая за игровыми новостями, я с досады чуть ногти себе не сгрыз до самых локтей. Я никогда не любил состязания, поэтому и спорт забросил. Однако мои достижения в игре, чего уж греха таить, грели душу. До всей этой заварухи я был одним из самых знаменитых боевых монахов в игре. Даже, пожалуй, единственным в своем роде. Но время шло, и каждая неделя бездействия отбрасывала меня назад. Сейчас я уже явно не топ-игрок. Так, серединка на половинку. И этот разрыв надо как можно быстрее наверстывать.

Поморщившись, я потер ушибленную голову. На пальцах остались следы крови. Все-таки удар оказался сильнее, чем я думал. Даже дебафф словил, снижающий скорость и координацию движений на несколько минут. Как говорила моя бабушка, были бы мозги – точно бы сотрясение схлопотал.

На верхний ярус ветвей решил больше не лезть и остаток пути до Озера жизни преодолел по земле. Пробежка получилась знатная – я снова незаметно для себя разогнался, продираясь на полном ходу сквозь бамбуковые заросли, перепрыгивая через ручьи и торчащие из-под земли корни гигантских шорей. Разок пришлось отбиваться от стаи голодных асаев, неожиданно набросившихся на меня из кустов. Будто специально поджидали в засаде.

До отвесной скалистой стены, ведущей на плато, я добрался чуть больше чем за полчаса. На то, чтобы вскарабкаться наверх с помощью Серебряного жала, ушло еще меньше времени.

А вот наверху невольно притормозил.

Уже вечерело, и Озеро жизни на фоне сумеречного неба блестело, как уроненное в траву зеркало. Раскидистая громада Вечного баньяна темнела на дальнем его берегу, подсвечиваемая снизу каким-то странным рассеянным сиянием. Пока я обогнул озеро, сумерки еще больше сгустились, и стало заметно, что трава вокруг священного древа и его нижние ветви усеяны тысячами сине-зеленых светлячков. Особенно много их было возле ствола, толстые складки коры на котором образовывали искусный рисунок извивающегося змеевидного дракона.

Как же давно я здесь не был. Кажется, годы прошли…

Впрочем, отчасти это правда. Время в Артаре течет гораздо быстрее, и за время моего отсутствия здесь пролетело больше двух лет. А уж со времен наших со Стальными псами приключений в Уобо – все пять. Интересно, как поживают теперь наши старые знакомые из племени Шепчущего дуба? И сам великий и ужасный Хануман?

Несмотря на одолевающее меня любопытство, как раз с Царем обезьян я бы сейчас предпочел не встречаться. Особенно если учесть, для чего я сюда забрался.

Трава приятно щекотала лодыжки, будто мягкий ковер. В джунглях было жарко и влажно, так что я был почти обнажен – только полотняная набедренная повязка, Нить пути на шее и плотный кожаный наруч с Серебряным жалом на левом предплечье. Пока продирался сквозь джунгли, весь измазался – кожу, будто плотный загар, покрывала смесь пота, грязи и брызг крови, оставшихся после схватки с асаями. Контуры татуировок едва просвечивали через этот камуфляж. Тигр на правой руке, дракон – на левой. На правом бедре темнел силуэт гордо взвившегося на дыбы Каркаданна. Тату черной черепахи на спине я, понятное дело, не видел, но знал, что она там. Участков чистой кожи остается все меньше. Но таков уж мой Путь.

Жутко хотелось искупаться и смыть с себя грязь, но надо было торопиться. Тишина и безмятежность, царящие под сенью Вечного баньяна, могут быть обманчивы.

Я достал короткий, но массивный клинок – что-то среднее между мачете и пиратской абордажной саблей. Металл тускло блеснул в сумерках. Непростая сталь. Покрытие из лунного серебра. Повышенный урон против магических существ, нежити и бесплотных духов. А еще, как заверил Джанжи Хэ, с помощью такого клинка можно попытаться добыть древесину Вечного баньяна.

Подходить к стволу священного дерева было немного боязно – казалось, что Лазурный дракон не сводит с меня своих темных бездонных глаз. Подходящую ветку я приметил издалека – прямая, достаточной длины и толщины, и не очень высоко – можно дотянуться прямо с земли. Ухватившись за нее, я чуть пригнул ее книзу и занес мачете для удара.

Рука поначалу дрогнула. Ощущения были такие, будто собираешься рубить не дерево, а живое существо. Но я отбросил сантименты и хорошенько хрястнул по основанию ветви. Древесина оказалась на удивление твердой, так что пришлось повозиться. Звуки ударов далеко разносились в тишине, но мне было уже плевать – нужно было скорее завершать начатое и сваливать отсюда.

Наконец, последний удар – и добыча у меня в руках. Вот только радость от ее обладания оказалась недолгой.

Стоило ветви отделиться от ствола, как она начала как-то странно потрескивать. Кора на ней  стремительно темнела и лопалась, обнажая сухую и твердую, как кость, древесину. Еще немного – и срубленная ветка начала разваливаться прямо у меня в руках, рассыпаясь в труху.

Вот проклятье! Так и знал, что будет какой-то подвох!

– Вот ведь незадача, правда? – раздалось за спиной издевательское хихиканье.

От неожиданности я вздрогнул, по коже пробежали мурашки. Ну вот, и этот уже здесь. Можно было и не надеяться проскочить мимо него незаметно.

Я вздохнул.

– Здравствуй, Хануман, – ответил я и только после этого обернулся.

– Великий Хануман, – погрозив мне пальцем, поправил меня владыка Уобо.

Он сидел позади меня на траве, небрежно упираясь в землю одной рукой. Во второй была сочная кисть винограда, от которой он отщипывал губами сразу по несколько ягод, пережевывая их с совсем неподобающим венценосной особе чавканьем.

За месяцы (или годы?), прошедшие со времен нашей последней встречи, он ни капли не изменился. Все та же огненно-рыжая обезьяна с ехидным взглядом и несносным характером. Но, ей-богу, я даже рад был его видеть. Не настолько, конечно, чтобы броситься с объятьями. Но если в прежние времена частенько хотелось заехать ему по лбу чем-нибудь увесистым, то сейчас я наблюдал за его ужимками чуть ли не с умилением.

– Да, конечно – великий, и никак иначе, – улыбнулся я. – А я тут просто проходил мимо…

– … и решил – а почему бы не осквернить священное древо? Это ведь так весело! – снова захихикал он.

В глазах его заплясали злые искорки – будто огоньки подожженных фитилей.

Внешне я старался выглядеть невозмутимо, но приготовился к худшему. Уж мне ли не знать, что Хануман может быть непредсказуемым, как обезьяна с гранатой. Однако в некоторых вещах он все же неизменен, и на этом можно попробовать сыграть. На его азарте и тщеславии.

 

– Виновен, – склонил голову я. – Мне сказали, что только с помощью древесины Вечного баньяна я смогу починить посох, подаренный мне Великим Хануманом…

Строго говоря, не подаренный, а выигранный в честном состязании один на один. Но об этом сейчас лучше не упоминать.

– Что ты сказал? – встрепенулся рыжий, перебивая меня. – Ты что, умудрился его сломать?!

Он вскочил и, отшвырнув свое лакомство, заскакал вокруг меня.

– Сломать магический посох великого Царя обезьян?! Уникальный, единственный, неповторимый, легендарный…

Ну, не такой уж уникальный. Но об этом тоже лучше промолчать.

Чуть успокоившись, Хануман требовательно протянул ладонь.

– А ну, покажи!

– Эм… Я не взял обломки с собой. Оставил у мастера, который взялся его починить…

А заодно и усовершенствовать. Но и этого при Ханумане лучше не произносить вслух.

– Ц-ц-ц! – зацокал языком Царь обезьян.  – А может, все хуже? Может, ты его не сломал, а потерял?!

– Да нет же! Сломал. В бою. Его просто перерубили пополам.

– Просто?! Немного в Артаре найдется клинков, способных сделать это. И еще меньше – мастеров, способных вернуть посоху былую силу. Кроме самого Великого Ханумана, конечно. Но тут можешь даже не надеяться – второй раз ты посоха не получишь!

– Я и не прошу. Все, что мне нужно – это заготовка из зачарованной древесины Вечного баньяна.

– Ха! А ты наглец… – глаза Ханумана недобро сузились. – Или же глупец, если не понимаешь, что такое количество древесины – не меньшая ценность, чем готовый посох. А то и большая…

– Но ведь ты можешь дать мне его? Разве есть что-то невозможное для Великого Ханумана?

– Пфф! Могу ли я? – фыркнул, смешно выпятив губы, Царь обезьян. – Конечно, могу! Но с какой стати я буду передавать подобное сокровище такому выскочке, как ты? Об этом ты подумал, когда шел сюда?

Честно говоря, я-то думал срубить ветку по-тихому, а с тобой вообще не связываться. Но, раз ты настаиваешь…

– А что, если я снова брошу тебе вызов? – спросил я. – Как в прошлый раз? И пусть древесина станет призом в этом состязании.

Царь обезьян задумчиво потер подбородок, и по выражению его морды я понял, что он клюнул. Прошлая наша схватка, мягко говоря, уязвила его самолюбие, так что он наверняка ухватится за возможность реванша. Правда, выражение это мне не очень понравилось – слишком уж хитро заблестели его глаза.

– Великому Хануману нравится эта идея, – наконец широко ухмыльнулся он. – Но на этот раз вид состязания выбираю я.

– Как пожелаешь, великий.

– И ставка с твоей стороны пусть будет прежняя. Все зерна с твоей Нити пути!

Вот ч-черт… Да, в прошлый раз я пошел на такой риск, но тогда и зерен у меня было куда меньше, и сами они попроще. Да и победил я с огромным трудом. Нет, второй раз я на такое не подпишусь.

Я покачал головой.

– Моя Нить пути стоит куда дороже, чем какая-то деревяшка.

– А что, если эту деревяшку наделит силой сам Великий Хануман? Я вижу на твоей нити Зерно Необоримой силы, изготовленное из зачарованной древесины Вечного баньяна. Если такого маленького кусочка хватило на столь мощный артефакт – представляешь, что можно сотворить из такого?

Ванар провел рукой в воздухе, и из зеленоватого сияния соткался простой цилиндрический посох из зеленоватой древесины с коричневыми прожилками, больше похожей на поделочный камень. Даже не посох – заготовка. Немного толще обычного, из расчета на то, что часть материала мастер срежет, когда будет украшать посох резьбой.

Заманчивое предложение, ничего не скажешь. Однако Джанжи послал меня за простой древесиной. Зачарованием он занимается сам и обещает, что обновленный посох будет куда мощнее прежнего. Но главное – сам поединок. Если, как в прошлый раз, я сам предлагал вид состязания – еще можно было бы рискнуть. Но мало ли какую каверзу подстроит Хануман.

– Мне хватит и обычной древесины.

– Брр! – затряс головой ванар, зашлепав губами. Но настаивать не стал. – Хорошо. Тогда что ты готов поставить?

– Выбери одно из зерен.

– Половину твоих зерен!

– Одно.

– Десять зерен!

– Одно, – спокойно продолжал я.

Хануман раздраженно всплеснул руками и, вытянув губы трубочкой, произвел протяжный звук, который в обществе считается неприличным. Даже если производить его губами. Не в силах устоять на месте, он стремительно оббежал меня кругом, что-то бормоча под нос.

– Четыре! Четыре зерна! Те самые, что изготовлены из древесины четырех Великих древ Уобо. Посмотрим, достоин ли ты звания Мастера Стихии Дерева. И это последнее слово Великого Ханумана!

Он стукнул концом посоха о землю в считанных сантиметрах от моей правой ступни. Еще немного правее – и раздробил бы мне пальцы. Уж не знаю, случайно или с умыслом. Я, стараясь сохранять спокойствие, встретил его взгляд.

Так мы и замерли лицом к лицу. Хануман из-за сутулости был на добрую голову ниже меня, так что ему приходилось задирать подбородок, чтобы смотреть мне в глаза. Несколько секунд пролетели в тишине, нарушаемой лишь тихим стрекотом светлячков.

– Хорошо, я согласен. Но у меня нет времени на долгие приготовления. Давай решим все здесь и сейчас. И самое главное – состязание должно быть честным. Никакой магии! Как в прошлый раз.

Напоминание было, пожалуй, излишним. Каким бы ни был прохвостом Хануман, в прошлый раз он не жульничал. Эти состязания для него – дело чести.

Напряжение резко спало, будто переключатель повернули. Царь обезьян расслабился и вразвалочку прошелся по поляне, забросив заготовку посоха себе на плечи, будто коромысло, и небрежно опираясь на нее предплечьями.

– Здесь и сейчас, говоришь? Здесь и сейчас…

В голову ему, видимо, пришла подходящая идея – он расхохотался и запрыгал на месте, потрясая над головой посохом.

– Что ж, по рукам!

Ванар небрежно хлопнул по протянутой ладони своей волосатой лапищей и устремился к центру поляны.

– Так значит, ты пришел за новым посохом… Так попробуй возьми его!

Крутанув палку над головой, он с силой вонзил ее в землю. Мне показалось, что вокруг разошлась еле заметная, будто рябь на прозрачной воде, светящаяся волна.

– Ну же, иди сюда! Не робей, безволосый!

Я нехотя зашагал к нему. Непонятно, что задумала эта сумасшедшая обезьяна, и это здорово напрягает.

– Видишь этот круг? – спросил Хануман, пятясь от посоха.

Значит, все же не показалось. Трава в радиусе метров трех-четырех от посоха была заметно светлее, чем на краях поляны, и подрастала прямо на глазах. Вот уже доходит почти до колен…

– Стой! – предупредил ванар, едва я достиг границы этого круга.

Одним прыжком он покинул круг и остановился, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, на противоположной стороне. Нас разделяло несколько метров, и ровно посередине торчал из земли шест. Трава между тем замедлила свой рост и теперь колыхалась на уровне чуть выше моего колена.

– Это круг Танцующих со смертью. Древнее испытание народа ванаров, – торжественно произнес Хануман.

– Никогда не любил танцы, – пробормотал я. – И что нужно делать?

– Все просто. Мы вступим в круг одновременно. Посох достанется тому, кто первый возьмет его.

– Просто испытание на скорость? – недоверчиво прищурился я, прикидывая расстояние до цели.

– Может быть, – загадочно улыбнулся Царь обезьян. – А может, и совсем наоборот.

– И как прикажешь тебя понимать?

– Увидишь. Вступаем в круг!

– Хорошо. На счет «три». Один… Два…

– Три! – выпалил Хануман и дернулся вперед.

Я едва не рванул к посоху одновременно с ним, но в последний момент разгадал обманное движение. Ванар лишь сделал вид, что бросается к центру поляны – вскинул руки, подался вперед, оскалился. Но шаг сделал плавный, осторожный. Я же вступил в высокую траву стремительно, но вовремя остановился, разведя руки в стороны.

Потому что где-то на уровне моего пупка или чуть ниже замаячила, покачиваясь из стороны в сторону, треугольная змеиная голова, обрамленная кожистым капюшоном.

Я застыл, глядя в узкие желтые глаза с вертикальными зрачками.

Из травы одна за другой, будто вырастающие в ускоренной съемке цветы, вытягивались и распускали капюшоны новые кобры. Вокруг меня их образовалось с полдюжины. Еще немного – и их сородичи заполонили всю поляну, так что буквально шагу нельзя было ступить. Их тихое шипение и шорох чешуйчатых тел, скользящих в траве, сливалось в нескончаемый жутковатый шелест. Мне стоило огромных усилий воли, чтобы подавить приступ страха.

Будь как вода. Будь холоден, спокоен и чист…

– И, по-твоему, это честное испытание? – проворчал я. – Ты ведь можешь натравить на меня любую тварь из Уобо…

Хануман покачал головой и ответил так же тихо, вполголоса:

– Это священные кобры Вечного баньяна. Они не подчиняются даже мне. Это хорошее испытание, безволосый. И быстрое. Один укус – и проигравший определен.

– Но это не значит, что определен победитель.

– Тоже верно.

Он лишь улыбнулся еще шире, не сводя взгляда с торчащего в центре круга посоха. Путь ему, как и мне, преграждал добрый десяток змей, высунувшихся из травы и покачивающих сплющенными головами, чутко ловя каждое движение.

– Ну же, Мангуст! Вот и настала пора выяснить, не зря ли ты носишь свое прозвище.

Мысли мои тикали, как секундомер, просчитывая варианты. Если бы змей была парочка, то можно было бы посостязаться с ними в скорости реакции и движений. Попробовать перехватить за шею или увернуться. Прыгнуть к посоху, перекатом уйти дальше, за пределы круга…

Нет, вряд ли. Хоть одна из гадин, но успеет ужалить. Их тут полсотни, не меньше.

Шкала с отображением зарядов Ци в интерфейсе поблекла – то есть умения я использовать не мог. И даже зерна с Нити пути, похоже, не действовали. Зерно из древесины Джубокко даровало мне ядовитую кровь, которая отпугивала многих монстров. Но эти кобры, видимо, не собирались отступать, и настроены были весьма недружелюбно.

Хануман не лгал – сам он был примерно в том же положении, только сагрил чуть меньше змей. И теперь тихонечко, на цыпочках, продвигался вперед.

Та кобра, что была прямо передо мной, оказалась наиболее агрессивной. Если те, что рядом, просто наблюдали, то эта шипела, раздувала капюшон и явно примерялась к тому, чтоб сделать выпад. Я вытянул вперед руку, сложив пальцы в щепотку, так что ладонь тоже начала напоминать змеиную морду, и начал водить ею из стороны в сторону, повторяя движения твари.

– Тсссс… Тихо… Тихо…

Не знаю, с чего это я возомнил себя заклинателем змей, но как говорится, жизнь заставит – еще и не то попробуешь. Самое занятное – кажется, у меня даже получилось. Кобра сфокусировалась на моей ладони, и в какой-то момент уже не я водил рукой напротив ее морды, а наоборот – она следовала моим движениям.

Я сделал небольшой шажок вперед. Еще один. На Ханумана не оглядывался, но боковым зрением видел, как огненно-рыжее пятно продвигается все ближе к шесту.

Не выдержал – на секунду обернулся. Встретился с Царем обезьян взглядом.

Тот был тоже напряжен, и в глазах его плескался огонек азарта и предвкушения. Ему осталось сделать всего пару полноценных шагов, чтобы дотянуться до посоха. Однако вокруг него тоже начали концентрироваться змеи, и ему пришлось остановиться.

О, да, это состязание не в скорости, а в умении сохранять самообладание. Вот она, цель – только руку протяни! И противник уже близко. Так и хочется рвануться вперед и будь что будет, но…

Кобра дернулась вперед, и я качнулся, убирая руку. К счастью, выпад был обманным – гадина, буквально на пару сантиметров не дотянувшись до моей руки, отпрянула назад, снова изогнувшись буквой S, и зашипела. Её шипение подхватили ближайшие товарки и поползли на меня.

Я снова обернулся на Ханумана. Тот молчал, но злорадно улыбался. И успел сделать еще один шажок к центру круга.

Ситуация явно не в мою пользу. Нужно как-то ускоряться, но…

Кобра снова сделала выпад, и я снова едва успел отдернуть руку. Пока спасало только то, что гадина сконцентрировалась именно на моей ладони, а не пыталась ужалить куда-нибудь в ногу.

Хануман же подвинулся еще ближе к центру круга и потянулся к посоху, почти касаясь его кончиками пальцев. На морде его расцветало выражение приближающегося триумфа. Напряжение нарастало – секундомер в моей голове затикал громче, наращивая темп. Еще немного, и…

Не успеваю. Не успеваю, черт его дери!

Шипение растревоженных змей тоже становилось все громче – будто перегретый паровой котел был готов вот-вот взорваться.

Но я взорвался раньше.

Ближайшая ко мне кобра снова сделала выпад, пытаясь укусить, и я, вместо того чтобы уклониться, схватил ее пониже головы.

 

И, недолго думая, швырнул в Ханумана.

Тот от неожиданности взвизгнул и дернулся, привлекая к себе внимание остальных пресмыкающихся. Кажется, брошенная мною змея даже успела ужалить его. Разглядывать было некогда, потому что я прыгнул прямо к посоху.

Выдернув увесистую палку из земли, я стремительным круговым движением отшвырнул от себя самых настырных кобр. И тут же рванул из круга, изобразив этакий прыжок с шестом. Уперев конец посоха в землю, оттолкнулся, пролетая высоко над клубком рассерженных змей. Оглянулся, лишь оказавшись за пределами опасной зоны.

Хануман стоял набычившись и гневно раздувая ноздри рядом с кругом, будто не обращая внимания на извивающуюся у его ног кобру, снова и снова жалящую его по ногам. Наконец, среагировав на очередной укус, раздраженно махнул рукой. Змеи быстро растаяли в воздухе, превратившись в облачка зеленого тумана. А потом и трава на поляне вернулась к исходному состоянию.

Я оглядел себя. Кажется, ни царапины. К тому же, думаю, мне бы и одного укуса хватило. Покрутил заготовку посоха, с удовольствием отмечая идеальный баланс. Само древко толще, чем я привык, но это исправится.

– Хм! Я думал, будет сложнее, – с невинным видом произнес я. – Надо было соглашаться на первоначальную ставку.

– Убирайся, – процедил сквозь зубы Царь обезьян.

Я притворился, что не расслышал. Перехватил посох за середину и убрал его за спину. Церемонно поклонился, прижимая свободную руку к груди и с трудом пряча улыбку.

– Благодарю за еще один ценный подарок, о Великий Хануман.

– Убирайся с моей земли! – проорал он, топая ногами и понемногу увеличиваясь в размерах, распираемый яростью.

Что ж, задерживаться тут и правда было опасно. Медленно распрямившись и не переставая улыбаться, я скастовал Возврат.

Читать Scarlet Sea To Scarlet String (Oneshot) — Глава 1 онлайн

оригинал

Scarlet Sea To Scarlet String (Oneshot)

Автор: Tomiki

© Webnovel

Глава 1: Scarlet Sea To Scarlet String

Море алого под ногами Аки продолжало течь.Окрестности пустынны и скучны, словно мир потерял свой цвет. Хотя до Аки было. Сегодня она потеряла любовь всей своей жизни. Она убила ее собственными руками.

Ака наблюдала, как ее возлюбленный упал, красный цвет медленно заглушал мысли и чувства Аки.В этом безжизненном мире не могли упасть даже слезы. Ака сожалела всем своим существом, что не могла ей сказать. Ака действительно хотела, чтобы она хотя бы сказала: «Я люблю тебя». Ака прошептала это себе, даже если знала, что здесь никто не сможет.

Тот, кого она любила, Сирои, никогда не смог бы здесь признаться. В соответствии с именем Сирои, ее и без того светлая кожа стала мертвенно-белой. Ака не чувствовала ничего, кроме удушья и отчаяния, когда она чувствовала, как тепло уходит из Сирои. Ака крепко обняла Широи, умоляя, чтобы осталось хоть немного тепла. Как и в ее воспоминаниях, это небольшое тепло, которое ничего не значило для Сирои, но значило все для Аки.

Алая река медленно начала поглощать волю Аки к жизни.Ака почувствовала, как кровь, сочащаяся из ножевой раны Широи, просачивалась сквозь щели между ее пальцами, точно так же, как Широи. Если бы Сирои просто остался, они могли бы жить спокойно. Почему ей пришлось это выяснить?

Почему мир должен был забрать только это немного тепла, почему он заставил Аку забрать его собственными руками !? Ака уставился на меч, который любил Сирои. Взяв незапятнанный серебряный клинок, Ака очень медленно проткнула ей сердце. Однако эта боль не могла затмить боль, которую она чувствовала от потери Сирои.

Отхаркивая малиновую жидкость, Ака не мог не улыбнуться.«На этот раз кажется, что мы можем быть вместе. Пожалуйста, позвольте нам перевоплотиться и прожить вместе счастливую и мирную жизнь». Ака не мог не умолять бог знает что. Даже если это был демон или божество, Ака желала быть вместе с Сирои любой ценой. Потому что ничто не могло причинить ей больше боли, чем повторная потеря Сирои.

Глаза Аки оставались в безмятежном отчаянии, прежде чем медленно закрыть их, когда она наклонилась, чтобы прижаться пропитанными кровью губами к бледным губам Широи. «Я люблю тебя… прости…» — пробормотала она умоляющим тоном. Она искренне любит Сирои. Торжественно Ака поклялась себе и Сирои.

Даже смерть не может нас разлучить.

Ака с любовью посмотрел на Сирои. Поцелуя ее мягкие губы, Ака мягко произнесла свой священный обет, который она дала.

«Даже смерть не может нас разлучить. »

Широи рассмеялся над Ака, прежде чем удовлетворенно напевать в ответ. «Мм, да. Даже смерть не может разлучить нас, Ака».

Даже после этой реинкарнации мы останемся вместе, потому что в первой жизни не смогли.На этот раз вместо алого моря крови, разделявшего нас, нас связала алая нить.

Читать Scarlet Page 1 Бесплатный онлайн-роман

Страница 1

ЗАБРОНИРОВАТЬ

Один

Она не знала, что волк был злым зверем, и не боялась его.

Один

Скарлет спускалась в переулок позади таверны Rieux, когда с пассажирского сиденья раздался звуковой сигнал иллюминатора, за которым последовал автоматический голос: «Связь получена для мадемуазель Скарлет Бенуа из Управления полиции Тулузы по делам пропавших без вести».

Сердце прыгнуло, она свернула как раз вовремя, чтобы правый борт корабля не заскользил по каменной стене, и сбросила тормоза, прежде чем полностью остановиться. Скарлет заглушила двигатель, уже хватаясь за выброшенный экран.Его бледно-голубой свет отражался от органов управления кабины.

Они что-то нашли.

Полиция Тулузы, должно быть, что-то нашла.

«Принимаю!» — закричала она, практически подавив портвейн в пальцах.

Она ожидала увидеть ссылку от детектива, занимавшегося делом ее бабушки, но все, что она получила, — это поток текста без прикрас.

28 августа 126 г.

RE: CASE ID # AIG00155819, ПОДАНА 11 АВГУСТА 126 Т.Е.

НАСТОЯЩЕЕ СООБЩЕНИЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНО ДЛЯ ИНФОРМИРОВАНИЯ SCARLET BENOIT OF RIEUX, FRANCE, EF, О том, что по состоянию на 15:42 28 августа 126 г. дело о пропавшей без вести Мишель Бенуа из Риё, Франция, EF, было отклонено из-за отсутствия ДОСТАТОЧНЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА НАСИЛИЯ ИЛИ НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ НЕПРАВИЛЬНОЙ ИГРЫ.ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ: ЛИЦО (ЛИЦА), ОСТАВШИЛОСЬ СОБСТВЕННОЙ СВОБОДНОЙ ВОЛИ И / ИЛИ САМОУБИЙСТВА.

ДЕЛО ЗАКРЫТО.

МЫ БЛАГОДАРИМ ВАМ ЗА ПОКУПКУ НАШИХ ДЕТЕКТИВНЫХ УСЛУГ.

За этим сообщением последовало видеообъявление от полиции, в котором всем пилотам судов доставки напомнили, что они должны быть в безопасности и надевать ремни безопасности при работающих двигателях.

Скарлет смотрела на маленький экран, пока слова не превратились в кричащее пятно белого и черного, и земля, казалось, не выпадала из-под корабля.Пластиковая панель на задней панели экрана хрустнула в ее сжимающейся хватке.

«Идиоты», — прошипела она пустому кораблю.

Слова «ДЕЛО ЗАКРЫТО» рассмеялись над ней.

Она издала гортанный крик и ударила порт на панели управления корабля, надеясь разбить его на куски пластика, металла и проволоки. После трех сплошных ударов экран мерцал лишь от легкого раздражения. «Вы идиоты!» Она швырнула порт в половицы перед пассажирским сиденьем и откинулась назад, растягивая вьющиеся волосы между пальцами.

Ее ремни безопасности врезались ей в грудь, внезапно задушив, и она отпустила пряжку и одновременно распахнула дверь ногой, наполовину провалившись в тени переулка. Запах жира и виски из таверны чуть не задушил ее, когда она сглотнула, пытаясь найти рациональный способ избавиться от гнева.

Она пойдет в полицейский участок. Было уже поздно ехать сейчас — тогда завтра. Первое, что я делаю с утра. Она будет спокойна и логична и объяснит им, почему их предположения ошибочны.Она заставит их снова открыть дело.

Скарлет провела запястьем по сканеру рядом с корабельным люком и дернула его сильнее, чем гидравлическая система хотела отпустить.

Она скажет детективу, что ему нужно продолжать поиски. Она заставит его слушать. Она заставит его понять, что ее бабушка ушла не по собственной воле, и что она определенно не покончила с собой.

Полдюжины пластиковых ящиков, заполненных садовыми овощами, были забиты в задней части корабля, но Скарлет их почти не заметила.Она была за много миль отсюда, в Тулузе, планируя разговор в уме. Взывая к каждому последнему убеждению, к каждой унции ее рассудочной силы.

Что-то случилось с ее бабушкой. Что-то пошло не так, и если полиция не будет продолжать поиски, Скарлет подаст в суд и проследит, чтобы все их репы-детективы лишились статуса и никогда больше не будут работать и …

Она схватила по сверкающему красным помидору в каждый кулак, развернулась на каблуках и ударила ими по каменной стене.Помидоры разлетелись, сок и семена разлетелись по куче мусора, ожидавшей погрузки в уплотнитель.

Было хорошо. Скарлет схватила еще одну, представив сомнения детектива, когда она попыталась объяснить ему, что появление и исчезновение было ненормальным поведением для ее бабушки. Она представила себе, как помидоры лопаются на его самодовольном маленьком …

Дверь распахнулась, когда был уничтожен четвертый помидор. Скарлет застыла, уже потянувшись за другим, когда хозяин таверны прижался к дверному косяку.Узкое лицо Жиля блестело, когда он увидел слякоть оранжевого цвета, которую Скарлет устроила на стене своего дома.

«Лучше не будь моими помидорами».

Она вытащила руку из мусорного ведра и вытерла ее о грязные джинсы. Она чувствовала жар, исходящий от ее лица, прерывистое биение пульса.

Жиль вытер пот со своей почти лысой головы и впился взглядом в свое обычное выражение лица. «Что ж?»

«Они не были твоими», — пробормотала она.Что было правдой — технически они принадлежали ей, пока он не заплатил ей за них.

Он хмыкнул. «Тогда я буду состыковывать только три универа, чтобы убрать беспорядок. Теперь, если вы закончили тренировку по стрельбе, может быть, вы соизволите принести сюда кое-что из этого. Я подаю увядший салат в течение двух дней. . »

Он зашел обратно в ресторан, оставив дверь открытой. Шум посуды и смех разлились по переулку, причудливые в своей нормальности.

Мир Скарлет рушился вокруг нее, и никто этого не заметил.Ее бабушка пропала, и никого это не волновало.

Она повернулась к люку и схватилась за края ящика с помидорами, ожидая, пока ее сердце перестанет биться за грудиной. . Слова из коммуникатора все еще бомбардировали ее мысли, но они начали проясняться. Первая волна агрессии осталась гнить вместе с раздавленными помидорами.

Когда она смогла сделать вдох без конвульсий, она поставила ящик на красновато-коричневый картофель и вытолкнула его из корабля.

Повара не обращали внимания на Скарлет, которая увернулась от их плевков на сковородках и направилась в прохладную кладовую. Она засунула мусорные ведра на полки, которые были помечены маркером, выцарапаны и помечены снова дюжину раз за эти годы.

«Bonjour, Scarling!»

Скарлет обернулась, убирая волосы со своей липкой шеи.

& Eacute; milie сияла в дверном проеме, глаза искрились тайной, но она отстранилась, когда увидела выражение лица Скарлет. «Какие-»

«Я не хочу об этом говорить». Проскользнув мимо официантки, она направилась обратно через кухню, но & Eacute; milie издали пренебрежительный звук в горле и поспешили за ней.

«Тогда не разговаривай. Я просто рада, что ты здесь», — сказала она, хватаясь за локоть Скарлет, когда они ныряли обратно в переулок. «Потому что он вернулся». Несмотря на ангельские светлые кудри, окружавшие лицо & Eacute ;, ее ухмылка наводила на мысль о очень дьявольских мыслях.

Скарлет отстранилась и схватила корзину пастернака и редиса, передавая их

Скарлет красный — Идиомы по The Free Dictionary

Однако, когда реакцию проводили с использованием DMME и бромоформа в соотношении 1: 3 в растворителе [CCl 4], без какого-либо добавленного брома, к нашему удивлению, после 48 часов облучения в УФ-диапазоне реакционная смесь изменилась с бесцветной на алый красный цвет указывает на возможное высвобождение брома из бромоформа в результате радикального разложения. но испытание ВВС может многое узнать о том, как подготовиться к угрозам этой эпохи, приняв образ мышления, адаптивные стандарты обучения и высокие ожидания боевых диспетчеров. для тех, кто носит алый красный берет.Настольные тестеры серии 3300 доступны в цветах бирюзово-зеленого, кобальтово-синего, угольно-серого и ярко-красного цвета. кожа превратилась в ярко-красный цвет, пора называть этот опыт отпуском? Тонкие плоды длиной от 2 1/2 до 3 дюймов меняют цвет от ярко-желтого до ярко-красного, контрастируя с темно-зелеными листьями. Нусрат восхитительно выглядела в бархатной бордовой лехенге, и ее образу добавляли красивые украшения и алые красные браслеты.Ансамбли, выполненные в черном, золотом и алом красном цветах, включают в себя стильные юбки, большие накидки с эклектичными украшениями в виде медальонов, шелковые кисточки и замысловатую золотую вышивку. Долговечная матовая губная помада Maybelline New York Vivid Matte представлена ​​в четырех оттенках: алый красный. , Neon Pink, Violet Pink и Rosy Orange. Рита Ора, одетая в ярко-красный брючный костюм, ошеломила толпу, когда она взяла перерыв в съемках шоу талантов BBC1 The Voice для этого проекта. Наш флаг — горизонтальный двухцветный с равными полосками королевского флага. синий (вверху) и ярко-красный (внизу) и белый равносторонний треугольник у подъемника; золотисто-желтое солнце с восемью лучами представляет провинции, в которых началась Филиппинская революция 1896 года; и в каждой вершине треугольника есть пятиконечная золотисто-желтая звезда, обозначающая Лусон, Висайи и Минданао.Для своего первого появления Миддлтон выбрала алое красное пальто из коллекции Кэтрин Уокер, которое она соединила со шляпой Джины Фостер. Раньше молодые энергичные ученицы Roots School System DHA-2, одетые в алые традиционные наряды, представляли традиционные китайские танцы. Сочетание танца с зонтиком, веерного танца, танца с лентой и танца дракона представляет богатство китайской культуры и мифологии, а также послание мира, любви и гармонии. Как сообщается, на фотографии, просочившейся из AndroidGuys, ярко-красный прототип — это HTC Мировой телефон, по слухам, появится на рынке в 2011 году на Verizon.Первая инъекция летнего цвета видна в платье с принтом в индийском стиле, доступном либо в стиле макси, либо в стиле туники, в то время как коллекция также отличается роскошной тканью с цветовой палитрой нюдовой основы с вкраплениями алого красного, горячего румян и пикантного оранжевого, которые заставит вас загореться жаркими летними ночами. Создайте ажиотаж с его сезонным Poinsetta — набором алых красных лент, которые выглядят как рождественский цветок, в честь которого он назван; или порхайте в Birds of Paradise или Fire Fly, резинки для волос, украшенные перьями и лепешками!

Red Scarlet на Coub

Red Scarlet на Coub

• Дом
• Горячей
• Случайный

• Подробнее…

  Показать меньше

• Мне нравится
• Закладки
• Сообщества

• Животные и домашние животные

• Мэшап

• Аниме

• Кино и ТВ

• Игры

• Мультфильмы

• Искусство и дизайн

• Музыка

• Новости и политика

• Спорт

• Наука и технологии

• Знаменитости

• Природа и путешествия

• Мода и красота

• танец

• Авто и техника

• NSFW

• Рекомендуемые

• Coub of the Day

• Темная тема

.